Надир Гумбатов: «На руках армянина была девочка, которая повторяла: «Мама, вставай, пойдем…»

… мы представляем вам воспоминания азербайджанцев, которым 23 года назад выпало стать очевидцами трагических событий в Ходжалы. Жертвами армянской агрессии стали не только жители Ходжалы, но и Лачина, Кельбаджара, одним словом, всех семи оккупированных районов Азербайджана. Эти люди пережили геноцид, и лишь благодаря стечению обстоятельств уцелели. Сегодня они живут среди нас, ничем не выделяясь среди окружающих, но нося в себе груз перенесенного ужаса. Мы должны разделить с ними этот груз, и не только из человеколюбия, дабы облегчить это бремя, но и для того, чтобы все знали о происшедшем в Ходжалы, Лачине, Кельбаджаре… Ибо если о войне забыть, она повторится…

Когда вертолет взлетел, унося с собой очередную партию ходжалинцев – женщин, детей, стариков, жаждущих вырваться из блокированного уже много недель городка, братья Гумбатовы внимательно осмотрели толпу тех, кому не нашлось места, и облегченно вздохнули: их родных и близких не было. Все четверо состояли в местном батальоне самообороны. Братья уже собрались было возвратиться обратно к месту службы, как вдруг заметили кого-то с младенцем в руках, расспрашивавшего окружающих, чей, мол, ребенок. Очевидцы рассказывали, что мать маленького Махаббата была среди тех, кто сел на вертолет. Она держала ребенка на руках и в страшной толчее уронила его, и уже после этого ее, как соломинку, занесли внутрь. Женщина закричала, но вертолет уже поднимался в воздух…

…Каждый день кто-то один из братьев оставался дома присмотреть за Махаббатом, а трое остальных стояли на посту. За короткий срок братья освоили премудрости ухода за полуторамесячным младенцем. В ту роковую ночь очередь дежурить с Махаббатом была у 21-летнего Надира. Было начало одиннадцати вечера, когда кто-то вбежал во двор:

— Эй, Надир, командир тебя требует. Армяне входят в город, мы окружены, каждый человек на счету!..

Надир мгновенно надел форму, вооружился, взял ребенка и вышел из дому. Нужно было вначале отнести Махаббата к бабушке, которая жила не так уж близко. Оттуда он быстро направился на пост.

Силы были явно неравны, но защитники Ходжалы продержались до рассвета, а затем стали отходить к Кятикскому лесу. Надир расспрашивал у встреченных знакомых о ребенке. Когда он настиг старую Мелек, она порядком выбилась из сил и еле держала внука на руках.

В заснеженном лесу беженцы искали спасения. Необходимо было идти к городу Агдаму, но никто не знал дорогу. Между тем кругом были армянские посты, и люди то и дело попадали под обстрел, гибли и получали раны. При этом снег вокруг становился красным от крови. Так они кружили по лесу в февральский мороз уже двое суток. Наконец, группа, в которой шел Надир, набрела на овраг, в котором снега было относительно мало.

Надир прилег, спрятав Махаббата на груди, и немедленно заснул. Очнулся он оттого, что чья-то рука вытащила ребенка из его объятий. Надир так и подскочил и увидел вокруг людей в военной форме, которые в тот же миг стали бить его дубинками. Махаббат плакал. Вокруг послышались крики детей и стоны взрослых.

Спустя некоторое время ходжалинцы с израненными лицами, руки за голову двинулись колонной под конвоем группы армянских военных. Тех, кто забредал в сугробы и падал, били прикладами автоматов, заставляя подняться и продолжать путь. Кругом по пути валялись трупы, вид которых заставлял теряться в предположениях: скончались ли они от пыток, или были изуродованы уже после смерти?..

Возле одного из трупов сидела в снегу девчушка лет трех и все повторяла жалобным голосом: «Мама, вставай, пойдем…» По приказу командира один из армян взял ребенка на руки, и они двинулись дальше. На его руках девочка сидела в той же позе, съежившись, как перед этим на снегу, и повторяла: «Мама, вставай, пойдем…» Надир между тем всю дорогу не сводил глаз с армянского бойца, который нес Махаббата, держа ребенка под мышкой, словно простой сверток.

Наконец, колонна достигла армянского селения Нахчиваник, где пленных втолкнули в большой хлев. Надира толкнули с такой силой, что он упал ничком; тот самый армянский военный бросил Махаббата на него со словами: «На, забирай свою дрянь». Хлев был битком набит пленными из Ходжалы – женщины и мужчины, дети и старики, среди них были раненые, обмороженные от долгих скитаний в сугробах, тронувшиеся рассудком от пережитых ужасов. В этот момент чья-то рука протянулась к Надиру и погладила Махаббата по голове. Это была бабушка Мелек, которая была уже не в силах ходить и кое-как подползла к ним.

В хлеву стоял невыносимый шум – стоны раненых, плач голодных детей, стенания женщин создавали жуткую атмосферу апокалипсиса. Периодически распахивались двери, входили армянские военные, бесцеремонно топча женщин и детей, отбирали мужчин и выводили вон. После этого слышались стоны и вопли, к которым иногда примешивались и выстрелы. Через некоторое время выведенных пленников приволакивали израненными, окровавленными. Теперь выводили женщин – они должны были отмыть кровь своих родных и близких.

Спустя два дня отобрали и вывели одетых в военную форму, среди них Надира. Надир обернул голову Махаббата в свою куртку, чтобы, когда его свалят, ребенок не получил травму. Один из армянских военных отобрал у него мальчика:

— Давай верни ребенка, у кого взял!

— Но кроме меня, у него никого больше нет.

— Не ври, верни ребенка!

Надир обернулся и взглянул через дверь на Мелек, которая с трудом дышала и даже не поднимала глаз. Пожилая женщина явно была обречена.

— Нет у него никого. Теперь ему и жить, и умирать только со мной…

Армянский военный толкнул Надира к автомобилю, а Махаббата в сторону солдат со словами:

— Этого турка бросьте в машину, а щенка отдайте ему на руки.

В УАЗ погрузили трех пленников из Ходжалы и Махаббата. Проехали несколько километров и остановились. Армяне стали спорить между собой; из их слов Надир понял, что в четыре часа они должны быть в селе Дехраз, где военнослужащие из числа пленных будут расстреляны, но в машине кончился бензин. Наконец, решили идти дальше пешком. Надира, у которого обе ноги были обморожены, волокли двое военных, а сам он держал на руках Махаббата.

Достигнув пункта назначения, их затолкали в свиноферму, где уже находились другие пленные. Здесь был и свекр Надира Магомед.

— Мы с женой были вдвоем, ее убило в лесу… Что это у тебя с ногой, сынок? Наш доктор Мамед тоже здесь, у бедняги руки обморожены, но зубами кое-как перевязывает наши раны. Давай позову, посмотрит твою ногу…

Когда доктор Мамед разрезал шнурки на сапоге у Надира, тот осведомился, сколько сейчас часов. Доктор невесело усмехнулся:

— Время здесь ни к чему.

— Когда нас везли сюда, говорили, что ровно в четыре в Дехразе всех, кто в военной форме, расстреляют.

— Ну, тогда уже пятый час. Минут пятнадцать назад отобрали и увели всех в военной форме, ровно четырнадцать человек. Вон, они, кто плачут и рвут на себе волосы, — это их матери…

На второй день пребывания в Дехразе к пленникам вошел армянский военный и объявил:

— Значит, так. Мы решили вас выпустить. Толку от вас никакого, только зря переводите тут дрова, еду, чай. Вы уже вдоволь попользовались великодушием и гостеприимством армянского народа, а теперь можете идти. Проваливайте!

…Между тем в селе Абдал-Гулаблы Агдамского района в ожидании прибытия освободившихся из плена собрались люди, чьи родные находились в руках армян. Надира, который из последних сил прижимал к себе маленького Махаббата, встретил шурин, который сообщил, что его братья сумели выбраться из Ходжалы невредимыми и целыми днями разыскивали его с мальчиком среди освободившихся и среди убитых.

Когда в агдамской больнице врачи заявили, что Надиру нужно ампутировать пальцы на ногах, он категорически отказался:

— Я еще на фронт собираюсь!

http://vesti.az/news/268511#ad—image-2