Армяне, как и другие народы Закавказья, приветствовали мартовскую революцию [1917 года-ред.]. Для “Дашнакцутюна” она означала, в первую очередь, решение национального вопроса, который для партии являлся самым болезненным.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Больше чем любая другая партия в Закавказье, “Дашнакцутюн” хотел выиграть войну: поражение Турции стало у них навязчивой идеей, почти манией. Они знали, что революция может ослабить военное напряжение, и поэтому делали все возможное, чтобы предотвратить дезорганизацию Кавказского фронта. 7 мая 1917 года дашнакская газета “Оригон” писала, что национальный вопрос не следует затрагивать в настоящее время с тем, чтобы не ослаблять революционные силы.

 

В целях определения политической линии партии в новых условиях, порожденных революцией, в конце апреля 1917 года был созван съезд “Дашнакцутюна”. Первая его резолюция была очень консервативной по своему характеру. “До созыва Учредительного собрания, – гласила она, – “Дашнакцутюн” будет проводить прежнюю политику и придерживаться прежних взглядов”. Казалось, что революция не внесла изменений в проект Армянской революционной федерации. Вторая и третья резолюции указывали на необходимость предотвращения столкновения между Советами и Временным правительством. Это правительство, как говорилось в резолюции, следует поддерживать до тех пор, пока оно действует в интересах демократии.

 

Дашнаки произнесли много революционных фраз, на деле же они, будучи армянами, находящимися между русскими и турками, предпочитали первых и не хотели, чтобы анархия охватила Россию настолько, что для нее было невозможным продолжить войну. Другие революционные партии поносили империализм. Национальные меньшинства по всей империи требовали своих прав и обвиняли во всех бедах старый строй. Только один армянин отважился подняться и сказать: “Нападки на так называемый русский империализм совершенно непонятны. На Кавказе этот империализм установил закон и порядок и обеспечил безопасность жизни армян, чего раньше никогда не было. Русский империализм имел свои отрицательные стороны, но, в общем, он был прогрессивной силой. И когда я вижу, что русские боятся этого слова и каждый отказывается от него, мне, как армянину, становится больно, когда отвергают прошлое России… Вы, русские, несете народам освобождение, несете безопасность жизни тех, кто стонет под игом мусульман… В течение многих лет Армения ждала, чтобы русский империализм сказал свое решительное слово в турецкой Армении и вывел армян из-под турецкого гнета, поэтому ваше отрицание империализма было бы встречено с величайшим отчаянием в армянских трущобах Турции…”(Из речи Х.Н.Вермишиева, армянского делегата на VIII съезде Партии народного освобождения. “Речь”, 11/24 мая 1917.)

 

Кто, как не армянин, испытывающий смертельный страх перед турками, мог произнести такую речь в 1917 году? Едва ли найдется какое-нибудь другое утверждение, сделанное в то время, которое сильнее выражало бы национальные чаяния, и прежде всего – национальные опасения армян. Только тот, кто принадлежал к этой нации, мог написать, что они готовы поддержать любую власть в России, независимо от строя. Все остальное отходило на задний план перед вопросом, собирается ли Россия остаться в Закавказье или нет. От ответа на этот вопрос зависело само существование армянской нации.

 

Временное правительство, которое было решительно настроено на продолжение войны, естественно, получило полную поддержку со стороны всех армянских организаций. Небольшая группа армянских социал-демократов выступала за поддержку Временного правительства. Хотя они осуждали войну как зло, они утверждали, что Россия не должна утратить своих территорий. Они также протестовали против тех, кто стремился разложить армию.

 

На конференции, состоявшейся в Москве, Назарянц, представитель всех армянских национальных партий, включая “Дашнакцутюн”, призывал приложить все усилия для спасения России. Он обещал, что армяне сделают все возможное, чтобы возродить могущество армии. Представитель партии “Гнчак” присоединился к тому мнению, что Временное правительство следует полностью поддержать.

 

По инициативе “Дашнакцутюна” в октябре 1917 года в Тифлисе был созван Армянский национальный съезд, представлявший различные партии. Его первая резолюция провозглашала, что российская Армения признает власть предстоящего Учредительного собрания и войдет вместе со всем Кавказом в состав Федеративной Российской Республики. Резолюция по турецкой Армении гласила, что данный вопрос следует решать в соответствии с пожеланиями местного населения. Подчеркивалось, что Кавказский фронт должен быть усилен, так как это имело особое значение для армян, независимо от интересов России в войне. Съезд просил, чтобы Учредительное собрание предоставило местную автономию “с полного согласия наших соседей, грузин и татар”(азербайджанцы-ред.), ратовал за секуляризацию армянских школ и национализацию (т.е. арменизацию) средней школы и т.д. Согласно последней резолюции было учреждено Национальное собрание из тридцати пяти членов, созываемое периодически, а также Национальный совет из пятнадцати членов, действующий на постоянной основе и ведающий делами всего народа. Этот орган должен был находиться в Тифлисе. Дашнак Аветис Аронян был избран его председателем.

 

По своему характеру Национальный совет напоминал правительство. В нем было несколько отделов, соответствующих министерствам и ответственных за решение различных вопросов жизни армян. Центральному комитету турецких армян было предоставлено право направлять, по мере необходимости, своих представителей в Национальный совет.

 

Сразу же после учреждения Национальный совет обратился ко всем армянам с разъяснениями своих функций, а также функций Национального собрания, перед которым Совет отчитывался. Поскольку Совет и Собрание были созданы на основе солидарности и союза различных армянских партий, предполагалось, что будет обеспечено действенное руководство их деятельностью.

 

Важно отметить, что основная деятельность закавказских армян протекала в Тифлисе и других городах за пределами Армении. В Тифлисе также постоянно располагался Армянский национальный совет. Хотя Эривани в то время ничто не угрожало, армяне предпочитали размещать свои важнейшие центральные организации в других местах. Что же касается самой Армении, какая-либо политическая деятельность там отсутствовала. Большинство, если не все, армянские политические деятели, партийные руководители и даже большая часть интеллигенции жили за пределами Армении, которая, таким образом, оставалась “захолустьем” закавказской политики. Судьба армянского народа решались не в Эриване, а по всему Закавказью и даже за его пределами.

 

Отрывок из книги Фируза Каземзаде «БОРЬБА ЗА ЗАКАВКАЗЬЕ (1917–1921)», CA&CC PRESS ® СТОКГОЛЬМ-2010, стр.51-54