9 марта 1918 года в Баку прибыл штаб Азербайджанской “дикой” дивизии. Ее командующий, генерал Талышинский, был арестован Советом.

 

 

Мусульманские массы заволновались. В мечетях проходили собрания, на которых ораторы призывали народ оказать вооруженное сопротивление Совету. Шаумян мог бы предотвратить кровопролитие, если бы был менее целеустремленным и настойчивым. За несколько дней до прибытия генерала Талышинского и его штаба он получил телеграмму от Ленина. Она содержала следующее: “Дорогой товарищ Шаумян! Благодарю за письмо. Мы восхищены Вашей твердой и решительной политикой; соединяйте с ней самую осторожную дипломатию, которая, несомненно, стала необходимой ввиду данной труднейшей обстановки, и мы победим. Трудности не бесконечны; до сих пор нас спасали противоречия, столкновения и борьба между империалистами. Умейте использовать эти конфликты; теперь необходимо учиться дипломатии. Наилучшие пожелания и приветы всем друзьям. В.Ульянов (Ленин)”.

 

 

Телеграмма показывает, что Ленин с его гениальной способностью оценивать людей осознавал обоснованность действий Шаумяна. Рекомендация Ленина относительно дипломатии была не чем иным, как предупреждением быть более осторожным и менее вызывающим. Освобождение Талышинского могло бы прекратить инцидент, однако 30 марта Совет получил сведения о том, что мусульманская команда судна “Эвелина” вооружена и ждет сигнала к мятежу против Совета. Донесение, как удалось выяснить, в действительности не имело никаких оснований, однако Совет перешел к действиям и разоружил команду, которая, по-видимому, пыталась сопротивляться. В ответ на эти действия Совета огромная толпа собралась во дворе одной из бакинских мечетей и приняла решение, требующее возврата оружия, конфискованного Советом у команды “Эвелины”. На следующий день делегация мусульман потребовала возвратить оружие. Джапаридзе, один из руководителей большевиков, обещал удовлетворить это требование, однако в это время на улицах началась стрельба.

 

 

Не имеет значения, кто сделал первый выстрел. Важно то, что к 6 часам вечера 30 марта 1918 года Баку превратился в поле сражений. Рыли траншеи, строили баррикады, шла подготовка к настоящему сражению. В течение нескольких часов в городе была тишина, как затишье перед бурей.

 

 

Когда Совет понял, что приближается настоящая гражданская война, он стал искать вокруг себя союзников, прекрасно сознавая, что его собственных сил совершенно недостаточно против азербайджанских масс, возглавляемых “Мусаватом”. Союзники скоро нашлись. Руководитель бакинских меньшевиков Айолло заявил, что они будут поддерживать Совет. Эсеры заверяли, что они будут бороться против панисламизма и “социалистов восточного толка”. Даже кадеты (правое крыло либералов) обещали поддержать большевиков как борцов за русское дело.

 

 

“Мусават” не мог не заметить своей полной изоляции. Его газета “Ачыг сез” писала, что те самые большевики, которые боролись с меньшевиками в течение целого года, объединяются теперь даже с кадетами и дашнаками. Газета далее отмечала, что такое сотрудничество можно объяснить лишь национальными мотивами, и что политика натравливания одного народа против другого вместо ведения классовой борьбы является трагической капитуляцией демократии.

 

 

Однако в мартовские дни Совет спасли не кадеты, не меньшевики, не эсеры. Этим спасителем оказался “Дашнакцутюн” с его военной организацией, который решил исход дела в пользу Совета. Сначала Армянский национальный совет провозгласил нейтралитет в споре между “Мусаватом” и Советом. Предполагали даже, будто армяне заявили мусаватистам, что последние могут надеяться на их поддержку против большевиков. Если дело обстояло именно так, тогда армяне несут основную ответственность за последовавшую резню, ибо “Мусават” вступил в вооруженное столкновение, полагая, что перед ним лишь один противник. “Можно предположить, – пишет Сурен Шаумян, брат знаменитого комиссара, – что Мусульманский национальный совет не взялся бы за оружие, если бы он не был уверен в союзнике (дашнаках)”.

 

31 марта Совет предъявил ультиматум, требуя:

 

1. Открытое и безоговорочное признание Совета как единственной власти и абсолютное подчинение всем его приказам;

 

2. Вывод с территории Баку Азербайджанской “дикой” дивизии;

 

3. Открытие сообщения на железных дорогах Баку–Тифлис и Баку–Петровск, которые были заблокированы мусульманами.

 

Срок исполнения этих требований был назначен на 3 часа дня 1 апреля 1918 года. Было объявлено также, что в случае невыполнения этих требований будет введено военное положение, и “Мусават” будет нести ответственность за все последствия.

 

Почти одновременно с ультиматумом Совета Бакинский комитет защиты революции, орган, созданный специально на случай чрезвычайных обстоятельств, опубликовал обращение, в котором утверждалось, что советскому строю угрожает опасность контрреволюции, которая исходит от “Мусавата”. Комитет призывал граждан восстать, сплотиться вокруг Совета и быть готовыми бороться до последней капли крови в защиту революции. “Националисты из мусаватистской партии и контрреволюционные элементы, которые следуют за ней, уже начали военные действия против Совета”, – говорилось в прокламации, подписанной Степаном Шаумяном, Джапаридзе и председателем Военно-революционного комитета Кавказской Красной армии Коргановым.

 

 

Опытный генерал может послать свои армии в бой и приказать им отступить, но никто не может приказать толпе изменить свои действия, если дать ей волю. “Мусават”, который в последний момент принял советский ультиматум, был бессилен удержать азербайджанцев от схваток на улицах. Армяне, которые так громко провозглашали свой нейтралитет, неожиданно перешли на сторону Совета и присоединились к наступлению на “Мусават”.

 

 

“В этом кровавом эпизоде, который имел такие роковые последствия для мусульман, главную роль сыграли армяне, которые находились в то время в Баку, сплотившись, как и везде, вокруг своей националистической партии (“Дашнакцутюн”)… Дело в том, что армяне под маской большевизма обрушились на мусульман, вырезав за несколько ужасных дней более двенадцати тысяч людей, среди которых было много стариков, женщин и детей”.

 

 

Получившие печальную известность в истории мартовские события вызвали целый ряд массовых убийств по всему Азербайджану. Кровопролитие продолжалось неделями… Борьба, которая началась “как политическое соперничество между “Мусаватом” и “Советом”, приняла характер грандиозного межнационального противоборства.

 

 

Как бы очевидны ни были факты, всегда найдутся возможности исказить их в стремлении подогнать под ту или иную теорию. Таковыми оказались и мартовские события. Факты всем известны, их достаточно, чтобы удовлетворить требования самого взыскательного историка, и все же едва ли найдется хоть одна книга, в которой дано беспристрастное описание или объективная оценка грандиозной резни.

 

 

С армянской стороны представлен архиепископ Баграт, который написал письмо армянской миссии Баку, объясняя мартовские события. Письмо начиналось с традиционного обвинения в том, что азербайджанцам, приверженцам турок и немцев, не следует доверять. Разобравшись, таким образом, с азербайджанской версией событий, Баграт утверждал, что война была развязана “Мусаватом” и Советом, тогда как армяне оставались нейтральными. Правда, продолжал он, отдельные армянские солдаты приняли участие в сражении, но это были отдельные лица, за которых Армянский национальный совет не может нести ответственности. Архиепископ переложил всю вину на “Мусават”, который, судя по его письму, был пособником турок. В то время как последние наступали на Закавказье извне, первые атаковали изнутри. Если бы архиепископ писал это письмо на двадцать лет позже, он, наверное, употребил бы слова “пятая колонна” для определения “Мусавата”.

 

 

Поскольку дело шло об убийстве мусульманского гражданского населения, архиепископ Баграт отрицал, что армяне имеют к этому какое-либо отношение. Он утверждал, что, напротив, армяне во время столкновений укрыли около двадцати тысяч мусульман.

 

 

 

Азербайджанцы опровергли армянскую интерпретацию событий. Они утверждали, что именно национальная месть и желание разделить власть с большевиками побудили армян вырезать гражданское население Баку. В том, что нападение было направлено как против гражданского населения, так и против вооруженных отрядов “Мусавата”, не может быть никакого сомнения. Всякого азербайджанца, которого могли схватить банды дашнаков, убивали. Многие персы тоже поплатились жизнью. Персидские армяне в Баку действительно спасли жизнь многим своим согражданам, что, вероятно, и дало основание архиепископу Баграту утверждать, что около 20000 мусульман были спасены армянами.

 

 

Советские историки признали, что “гражданская война в Баку вследствие участия армянских вооруженных отрядов приняла национальный оттенок… участие вышеуказанных отрядов нанесло определенный ущерб советскому строю”. А.Л.Попов писал, что сражение было настолько жестоким, что армянские и советские отряды вынуждены были брать штурмом каждый дом в мусульманских кварталах города, тогда как преступные элементы открывали ворота тюрем, сжигали дома и грабили гражданское население. Азербайджанский большевик Эфендиев писал: “Дашнаки, которые за щедрое вознаграждение защищали капиталистов Тагиева, Нагиева и других, от имени Совета вырезали до единого человека жителей целых кварталов и районов, населенных мусульманской беднотой. Дашнаки под командованием таких милиционеров, как Лалаев и другие, уничтожают теперь не только мусаватистов, но всех мусульман вообще… Ход событий создал такое положение, при котором товарищи, стоящие во главе Совета, Шаумян, Джапаридзе и другие, сами стали узниками дашнаков”. На основе представленного выше материала можно утверждать, что Совет спровоцировал “гражданскую войну” в надежде подорвать могущество самого грозного своего противника – “Мусават”. Однако поскольку Совет призвал “Дашнакцутюн” оказать помощь в борьбе против азербайджанских националистов, “гражданская война” вылилась в резню, так как армяне убивали мусульман независимо от их политических убеждений и социального и общественного положения. Русские, небольшевики, стояли на стороне Совета по той простой причине, что они были русскими и предпочитали победу Совета, который подчинялся Москве, победе “Мусавата”.

 

 

Когда в Баку было, наконец, восстановлено некое подобие порядка, улицы были очищены от тысяч мертвых тел, а пожары потушены, Совет утвердился как решающая политическая сила города. Мусульмане потерпели поражение и были полностью разоружены, тогда как армяне – ослаблены. Докладывая Совету народных комиссаров Российской Советской Республики, Шаумян писал: “Закавказье вступило в период активной вооруженной борьбы за Советскую власть. В течение трех дней — 30, 31 марта и 1 апреля – ожесточенная битва разыгралась в городе Баку. С одной стороны, сражались Советская Красная гвардия, Красная Интернациональная армия, недавно созданная нами, и Красный флот, который нам удалось реорганизовать в короткое время, армянские национальные отряды. С другой стороны, им противостояла мусульманская дикая дивизия, в которой было несколько русских офицеров, отряды вооруженных мусульман, руководимые мусаватистской партией”. Шаумян писал, что в сражении приняло участие двадцать тысяч человек: “Для нас результаты сражения были блестящи. Разгром врага был полный. Мы продиктовали им условия, которые были подписаны безоговорочно. Свыше трех тысяч человек были убиты с обеих сторон”.

 

Советские газеты писали после мартовских событий, что Бакинский совет предвидел, что гражданская война неизбежна, и что Баку и его область будут основной ареной борьбы против контрреволюции. Предвидя это, Совет создал Красную гвардию и Красную армию, которые выиграли сражение с “Мусаватом”. Теперь, когда враг был разбит, необходимо было умиротворить мусульман, чтобы установить, по крайней мере, видимость мира и согласия.

 

 

2 апреля 1918 года Джапаридзе писал Шаумяну, что до поры до времени можно успокоить мусульман обещанием предоставить им автономию. Он заверил Чрезвычайного комиссара, что из Ташкента и с севера идет помощь.

 

 

Для большевиков настало время закрепить свои победы. Отныне они решили править самостоятельно. Первым шагом в направлении “монополизации власти” было требование к Армянскому национальному совету разоружить свои войска и прекратить свою деятельность в качестве второго эшелона власти в городе. Армяне, ослабленные сражением с “Мусаватом” и напуганные возможностью турецкого вторжения, согласились на то, чтобы часть их войск влилась в Красную армию, а остальные войска были разоружены. Затем была упразднена Бакинская городская дума, в которой преобладали эсеры, меньшевики и дашнаки, неоднократно выступавшая против Совета. Далее последовало закрытие армянской правой газеты “Баку” и органа Бакинского комитета РСДРП (меньшевиков) “Наше слово”.

 

 

Отрывок из книги Фируза Каземзаде «БОРЬБА ЗА ЗАКАВКАЗЬЕ (1917–1921)», CA&CC PRESS ® СТОКГОЛЬМ-2010, стр.75-81