I

 

Продолжая следить за дальнейшим развитием злополучного армянского вопроса, приходится констатировать тот факт, что в то время, когда в пределах Аз.[иатской] Турции взаимные отношения армян и мусульман, так или иначе, стали принимать мирный и нормальный характер (За исключением Вана и его окрестностей, где присутствие армянских революционных организаций создает для армян- сельчан, в особенности, настолько тягостные жизненные условия, что большинство их только и мечтает о выселении), таковые-же отношения между армянами и татарами Закавказья начали, все более и более, ухудшаться. В течение истекшего 1905 года они достигли, наконец, такого напряжения, за пределами которого и явились Бакинские, Шушинские, Эриванские, Нахичеванские и пр. аналогичные кровавые события: они поразили многих, как своей неожиданностью, так равно странностью и непонятностью. Огромное большинство и до сих пор не может уяснить себе подобного рода явлений и понять главные их причины.

 

Недавно закончившееся в Тифлисе, заседание армяно-татарских делегатов пыталось подойти к решению этого вопроса, но тщетно!.. Тщетно потому, что официальное выяснение причин армяно-татарской распри на Кавказе неминуемо привело бы к такого рода обвинительному акту одной из сторон, который ни в коем случае не мог послужить в пользу хотя бы плохого мира, т. е. именно к тому, к чему должны были стремиться на совещании представители обеих народностей. Наместник Кавказа, его Сиятельство Граф Воронцов-Дашков, предвидел это заранее; при открытии съезда, обращаясь к делегатам, он особенно подчеркнул специальное назначение предстоящих заседаний: …«Главное, господа, помните… не в том вопрос, кто виноват в этой резне,… а какие именно средства будут действительны для прекращения зла, губящего материальное благосостояние страны».

 

Несмотря, однако, на такого рода определенно намеченную цель, армяно-татарского совещания, его делегаты, благодаря особенно усердной деятельности некоторых из них, после довольно продолжительных и весьма характерных дебатов, выработали весьма обширную программу вопросных пунктов, не имеющих однако прямого отношения к делу восстановления армяно-татарского мира. Но этого мало, совершенно как бы пренебрегая указаниями наместника, в первом пункте программы было поставлено обсуждение именно того вопроса, который они должны были совершенно обойти.

 

Можно сказать, что уже в самом начале совещаний, среди татарских делегатов преобладало вполне искреннее мнение — о нежелательности касаться самого щекотливого пункта выработанной программы, т. е. главнейших причин, вызвавших армяно-татарскую резню — «Надо оставить прошлое, «забыть его, и на верных и прочных условиях заключить мир», — говорил Гаджиев. — «Ведь вопрос в том, как нам жить дальше? …Установим мир, водворим согласие — и все вопросы решатся сами собою …Прошлого касаться не следует; это поведет к раздору!.. и та, и другая сторона будут пристрастны, виновны и армяне, и мусульмане. Нужно теперь все забыть».

 

В ответ на эти простые и, надо полагать, вполне искренние речи татар, со стороны армянских делегатов, возражает прежде всего А. И. Хатисов. Обладая в некоторой степени талантами оратора, он строит свою речь на известных посылках, из коих как бы само собой, всегда и вполне логично, вытекают необходимые заключения. После первых же его слов становится понятным, что на собрании он будет главным деятелем, главным лицом, и что он вообще не видит равных себе соперников среди прочих членов совещания. Как для него, так и для прочих армянских делегатов было ясно, что обсуждая главные причины, вызвавшие армяно-татарскую смуту на Кавказе, неминуемо прядется коснуться прежде всего деятельности различных армянских тайных организаций и комитетов; их участие в главнейших кровавых столкновениях явилось фактом не подлежащим никакому сомнению. И таким образом, могло выясниться, что в современных бедах Кавказа были виновны прежде всего сами же армяне…

 

III

 

И я невольно переношусь к той эпохе, когда Дашнакцутюн и ему подобные общества, под влиянием тяготевшего над ним гипноза Англии, усердно заливали кровью своих же собственных собратьев несколько вилаетов Аз. Турции… Могу лишь сказать, что именно в эту эпоху (1895 — 1897) мне пришлось почти, беспрерывно кружиться по Ванскому, Битлисскому, Эрзерумскому и, отчасти, Диярбекирскому и Моссульскому вилаетам. И пришлось наблюдать действительно нечто неописуемое, что может быть выше любви к родине?.. но в какую форму она здесь вылилась? На моих глазах разыгрывалась грандиозная трагедия под заглавием «Надо пролить кровь! и армяне получат все желаемое». — Армянский язык для меня не знаком, но эту фразу мне пришлось слышать от моего переводчика десятки раз, и она обошла самые отдаленные уголки Аз. Турции. Могу свидетельствовать, что на поприще этого пролития армянской крови, тайные армянские организации (служившие идее создания возможно большей смуты, на возможно большем пространстве), проявили столько бесчеловечности и жестокосердия по отношению своих же братьев — армян, что приходилось прямо сомневаться в существовании у них каких бы то ни было человеческих чувств вообще.

 

По словам Хатисова, общество Дашнакцутюн и ему подобные народились в турецкой Армении «для борьбы за права человеческого существования армян, стонущих под гнетущим игом невыносимо тяжелого турецкого режима».

 

Вот уже поистине можно сказать: какое вопиющее извращение «беспощадной истины». В действительности было как раз наоборот! Там, где появлялись деятели Дашнакцутюна и ему подобных организаций и где ими искусственно создавались кровавые столкновения (совершенно по типу Бакинских, Шушинских, Нахичеванских и пр.), там именно армяне и лишались всякого рода «Федаи», в пределах Аз. Турции, армянам здесь жилось не хуже чем их собратьям Закавказья. Проезжая летом 1895 года по Эрзерумскому и Ванскому вилаету, я видел на своем пути еще не разоренные армянские селения и мог судить о материальных достатках турецких армян, достатках, коим могли бы позавидовать многие армяне Закавказья. Увы! Через год те же селения были почти неузнаваемы!.. Благодаря чему?.. Исключительно благодаря деятельности общества Дашнакцутюн и им подобных, так усердно работавших над искусственным созданием антиармянского движения курдов, как предлог для вмешательства в дела Турции европейских держав…

 

VIII

 

…Здесь же отмечу, прежде всего, что я не ставлю себе задачей подробно рассмотреть, насколько вообще была лжива армянская печать в деле агитации и описания, ну хотя бы всего того, что происходило в период 1894 — 1897 г.г. в Аз. Турции. Я хочу здесь не только высказать, но и хорошо подчеркнуть ту мысль, что распространение по армянскому вопросу, главным образом, лжи и вывело на ложный путь всю армянскую нацию, смутило умы, может быть ее лучших представителей, сбило с толку сотни армян, оторвало от полезного дела тысячи рук и направило их на создание анархии — на создание тех нескончаемых бедствий, которые пришлось перенести армянам-сельчанам Аз. Турции и от которых затем пострадали и армяне Закавказья.

 

Еще раз хочу повторить, что пропаганда каких угодно, даже вполне сумасбродных идей, не может особенно угрожать обществу, если только пропаганда эта не иллюстрируется искусственно создаваемыми, и донельзя раздуваемыми, фактами, и если в печати существую» всестороннее обсуждение таковых идей. В армянском вопросе ни того, ни другого именно и не было. Армянские агитаторы нигде не находили себе даже слабого отпора — ни в обществе, ни в печати.

 

 Почему?..

 

Причины были следующие: агитируя за права человеческого существования, агитируя в пользу освобождения своих собратьев в Аз. Турции, «стонущих под гнетущим игом невыносимо тяжелого турецкого режима», армянские пропагандисты уже по одному существу этих идей и не могли встретить сколько-нибудь серьезного противодействия! — Никто, собственно, не был хорошо осведомлен, насколько армяне вообще лишены человеческого существования, и насколько тяжело их положение в Аз. Турции. Всякий рассуждал, что если в этом отношении армянские пропагандисты немного может быть, пересаливают — не беда! Делается ведь это от избытка патриотизма… из желания добра!.. Значит, у кого же, собственно, могла явиться особая охота доказывать, что армяне вообще не лишены человеческих прав существования, что они «уж не особенно стонут под гнетущим игом турецкого режима» и «что отнюдь не страдают от вопиющей несправедливости Кавказской администрации».

 

Но все это лишь одна сторона рассматриваемого вопроса. Проникновению истины, не только в печати, но и в среду армянского общества, препятствует еще нечто, не менее серьезное, а именно: главным орудием тайных армянских организаций, с самого начала их зарождения, был террор, террор в виде той невидимой опасности, которая угрожала каждому, кто осмелился бы не соглашаться, порицать, осуждать, или не исполнять решений и требований известной организации.

 

В этом отношении армянский народ поистине заслуживает самого сердечного участия, ибо в течение последних 12 — 15 лет, он находился под гнетом террора своих собственных революционных обществ. Этот гнет, действительно, нечто более тягостное, чем вопиющая несправедливость русской администрации или «невыносимо тяжелый турецкий режим». — Для тех, кто незнаком с деятельностью тайных армянских организаций, это будет казаться невероятным… парадоксальным!.. Но в таком положении нет ничего невероятного. Знакомство с деятельностью тайных армянских организаций приводит к тому заключению, что деспотизм этих представителей либерализма может служить лучшим образчиком деспотизма вообще. Армянские пропагандисты никогда не признавали над собою никакого контроля, ни в каком отношении. Всякое решение тайных революционных организаций, и даже отдельных агитаторов, являлось для армянского народа чем-то безапелляционным. Против их деятельности никто из армян не мог, да не может еще и до сей поры, обмолвиться ни одним словом, ни в печати, ни в обществе. Каждая попытка в этом направлении могла строго осуждаться, как признак отсутствия должного патриотизма, это, во-первых; а во-вторых — могла караться в иных случаях, ни более, ни менее, как смертным приговором, от которого присужденных не могли спасти, ни административные, ни полицейские меры, ни меры личной предосторожности. Армянскому народу приходилось иметь дело с чем-то невидимым и неосязаемым. А так как невидимая опасность всегда кажется страшнее и серьезнее видимой, то легко себе представить, с каким успехом можно было применять это орудие — невидимой опасности в тех случаях, когда шел, например, сбор денежных сумм на дело революционной пропаганды или же требовалось заглушить протест людей, бравших на себя мужество критиковать или осуждать деятельность тайных революционных обществ. Сколько жертв отдано армянским народом в угоду ненасытного деспотизма этих последних?.. Вопросом этим, по всей вероятности, никто никогда и не интересовался. А между тем, как ярко мог бы иллюстрировать деятельность армянских патриотических организаций один лишь печальный некролог тех жертв, кои пали только по одной прихоти различных негласных, и мало кому известных вождей революционного движения…

 

…Перечитывая еще раз эту рукопись, я невольно опять задаю себе те же вопросы: сколько слез, сколько страданий, сколько человеческих жертв, не говоря о жертвах материальных, стоило для армян деятельность их тайных организаций? И каким бы благоденствием, каким бы блестящим положением пользовалась армянская нация, если бы не существовало Дашнакцутюна и ему подобных обществ?.. и если бы армяне не сходили с того пути, на котором они находились во время Лорис-Меликова, Тергукасова, Лазарева, Делянова и других лучших своих представителей!..

 

Не было бы теперь и несчастных беженцев, не было бы нового возмутительного кровопролития в Ванском, Битлинсском и других вилаетах Аз. Турции.

 

Примером сему могут служить греки — у них нет никаких тайных организаций… и только благодаря отсутствию таковых, они повсюду в Турции пользовались вполне достаточным благополучием, даже в эпоху открытого вооруженного столкновения Греции с Турцией в 1897 и 1912 г.г. Таким же положением могли бы пользоваться армяне, если бы у них за спиной, волею судеб, не появились совершенно непрошеные, заморские друзья-предатели, наградившие армянскую нацию такими идеями о коих в Англии забыли уже давно, но пагубное действие коих для армян сказывается еще и поныне.

 

1 июля 1915 года.

 

Маевский В. Ф. «Армяно-татарская смута на Кавказе, как один из фазисов армянского вопроса». Типография Штаба Кавказского Военного Округа. г. Тифлис. 1915. — Баку, «ШУР», 1993.(в сокращении)