В истории Азербайджана ХХ века этот год, пожалуй, самый значимый в силу стремительно чередующихся событий – как знаменательных, так и трагических – каждое из которых могло бы стать и отчасти стало судьбоносным для азербайджанского народа.

 

Вершиной этих событий, безусловно, является дата 28 мая 1918 года – провозглашение государственной независимости Азербайджана. Последующие важнейшие исторические события – освобождение Баку объединенными турецко-азербайджанскими силами 15 сентября 1918 г. и вступление Азербайджанского правительства в Баку, образование Азербайджанского Парламента 7 декабря 1918 г., и, наконец, признание законности власти Азербайджанского правительства со стороны командования Союзных войск в Закавказье и Английским Правительством 28 декабря 1918 г. – заложили основу для построения первого демократического строя на всем Востоке и первой национальной государственности азербайджанцев – Азербайджанской Демократической Республики.

 

Но столь знаменательным событиям 1918 года предшествовали не менее значительные кровавые события, обернувшиеся всеобщей трагедией для всего азербайджанского народа и поставившие под сомнение само его существование. Мартовские события 1918 г. в Баку, Шамахе стали началом этой кровавой цепи. Так, в течении нескольких мартовских дней мирное мусульманское – азербайджанское население этих городов и их окрестностей подверглось невиданной и страшной карательной акции – резне, избиению, пленению, грабежам, одним словом уничтожению всего и вся, со стороны люто бесчинствующих большевистско-дашнакских вооруженных сил.

 

После Баку и Шамахи резня и погромы мусульман охватили и другие города и деревни, в том числе все населенные пункты Карабаха, населенные азербайджанцами – Ленкорань, Сальян, Кюрдамир, а также Дивичинский, Арешский, Нухинский, Геокчайский, Шушинский, Джаванширский, Джебраилский, Зангезурский уезды. В чем состояла вина мирного населения, представителей различных национально-религиозных групп – армян, евреев, русских, поддерживающих дружеские соседские связи мусульман Азербайджана – лезгинов, татов, курдов, живущих на своих исторических землях?

 

Мартовские события, безусловно, имели глубокие корни и причины.

 

Таившаяся столетиями в армянском национальном сознании идея о собственной государственности, вследствие начавшихся Русско-Иранской и Русско-Турецкой войн в начале ХIХ века, и последовавших за этим событий: заключение Гюлистанского, Туркменчайского и Адрианопольского договоров 1813, 1828, 1829 годов, раздел исторических территорий Азербайджана, Грузии и Турции, аннексия обширных районов и депортация коренных жителей, переселение армян из Персии и Турции на исконные Азербайджанские (территория 13 ханств) и Грузинские (Ахалцихе, Ахалкалаки) земли, а также в силу относительно процветающего и привилегированного положения армянского населения, как в Османской Турции, так и в Российской Империи – превратилась в политический девиз уже зарождающегося армянского национализма. Так называемая «Великая Армения», по замыслу ее «создателей», должна была охватывать значительную часть территории Османской Турции и Российской Империи (Кавказа, а точнее Азербайджана и Грузии), что обусловливало начало определенных отношений между властями и армянским населением, заявившем о своих сепаратистских намерениях.

 

На основании Распоряжения Николая I в массовом порядке беспрепятственно из Персии и Турции стали переселяться армяне на Кавказ, особенно на территории Карабаха, Нахчывана и Иревана. В марте 1828 году территории Иреванского и Нахчыванского ханств со стороны русского правительства были объедены в административную единицу – «Армянскую область». Правда, несмотря на то, что в апреле 1840 году была ликвидирована «Армянская область», преобладание на данной территории азербайджанского населения не мешает армянам считать эти земли «армянскими».

 

С середины ХIХ века внутреннее и внешнее положение Османской империи стало осложняться. Европейские державы и Россия, заинтересованные в ослаблении некогда могущественной Турции и преследовавшие цели захватить турецкие проливы, стали всемерно поощрять и поддерживать антитюркские планы армян, и не случайно, что крайне националистические партии армян «Гнчак» (1887), «Дашнакцутюн» (1890), и др., возникли в Европе и России.С началом I русской революции 1905-1907 гг., именно Закавказье стало центром армянского экспансионизма. В 1905-1907 годы произошли первые крупномасштабные вооруженные выступления армян против азербайджанцев, и результатом этого стала кровавая резня двух народов. По общим подсчетам, в 1905-1906 годах в противостояниях в Бакинской, Иреванской и Елизаветпольской губерниях было разрушено 158 азербайджанских и 128 армянских деревень, по различным причинам умерло от 3 до 10 тысяч человек.

 

Однако, несмотря принятому мнению, что «Дашнакцутюн» не организованная и действующая без плана» организация, достаточно вооруженная и имеющая военную подготовку, азербайджанцы, не взирая на все трудности того времени, достаточно скоро смогли достойно противостоять атаке армянских военных подразделений.

 

С началом Первой мировой войны, особенно после февральской революции 1917 г. и развала Российской Империи, на Кавказе обострились и столкнулись интересы мировых держав, участвовавших в войне. Одновременно перед кав­каз­скими народами открывались большие возможности для реализации своих политико-национальных идеалов и стремлений. Следует признать: в результате многолетней целенаправленной работы армянским идеологам удалось добиться включения «вопроса армянской государственности» в планы западных стран и России относительно будущности Южного Кавказа. Права грузин на создание своей государственности также не ос­пари­ва­лись. При этом самое многочисленное на Южном Кав­казе азербайджанское население не удосуживалось внимания ни западных держав, ни тем более, российских политических сил, которые вообще считали нефтяной Баку не азербайджанским городом.

 

В такой, крайне не выгодной для азербайджанцев ситуации, вступление на политическую арену Кавказа партии «Мусават», пользующейся поддержкой подавляющего большинства азербайджанских масс, не могло не вызвать тревогу как большевиков, проповедующих идеи классовой борьбы и претендующих на власть во всех бывших российских владениях, в том числе на Кавказе, так и армянских националистов, которые, определяя гипотетическое пространство будущего армянского государства в регионе, включали в его состав обширные исторические земли Азербайджана.

 

Развалом Российской империи в 1917 году начался новый период в истории Закавказья, отмеченный более масштабными конфликтами и войнами и поистине великими историческими потрясениями. Это обстоятельство сыграло немаловажную роль в последующие годы, позволив армянам все же создать свою государственность, если и не на территории т.н. «армянских вилайетах» Турции, то в Закавказье, во многом за счет земель своих соседей. Однако война еще продолжалась и, хотя армянские националисты не прощались с надеждами о создании «Великой Армении» на обширных территориях Турции, но уже осознали, что при сложившихся обстоятельствах эти планы значительно осложнились, что и заставило их переместить свою основную деятельность на территорию Закавказья, где имелись более благоприятные условия для реализации своей идеи. Так, к марту 1918 г. армянам удалось успешно осуществить один из главных своих замыслов – расчистить территории для еще не существующего армянского государства на юго-западе Закавказья – в Карсе, Эриванской губернии, Зангезуре, Гейче, ряде уездов Елизаветпольской губернии и в Карабахе, путем вытеснения, насильственного изгнания и массового истребления мирных жителей – азербайджанцев. После большевистского переворота 1917 г. в России в результате панического отступления армянских и грузинских частей с Кавказского фронта сотни тысяч армян, до этого постоянно живущие на турецких землях, или переселившиеся было во временно захваченные русской армией турецкие вилайеты, слились с армянскими беженцами, уже наводнившими указанные выше местности после известных событий 1915 года в Турции. Гигантский поток озлобленного, доведенного до отчаяния армянского населения, руководимого вооруженными отрядами «Дашнакцутюн» и поддержанного тысячами армянских солдат, бежавших с фронта, обрушился на мирное, безоружное местное мусульманское население, которое в кратчайший срок было изгнано с исконных земель. Так, до марта 1918 г. только в Эриванской губернии 199 селений были разорены армянами и вынужденно брошены азербайджанцами. Наличие во всех указанных выше губерниях, уездах и деревнях вооруженных армянских отрядов и на все готовых армянских беженцев, считавших виновниками всех своих бед турок–азербайджанцев, намного облегчило осуществление планов армянских националистов по расчистке территорий, заселенных азербайджанцами. В этих карательных действиях «Дашнакцутюн» являлась составляющей частью плана по очистки данных земель от азербайджанцев и, в последствии, превращения территории Закавказья в центр армянского государства. И можно утверждать, что именно в этот период был заложен территориальный фундамент для будущей Армянской государственности.Армянские националисты, которые имели весьма прочные политико-экономические и общественные позиции в Бакинском обществе, и имели серьезные далеко идущие планы, составляющие неотъемлемую часть общенациональной армянской «идеи», заключающейся в создании т.н. «Великой Армении» между трех морей – Средиземным, Черным и Каспийским.

 

К началу 1918 г. армяне имели устойчивые политические, экономические и общественные позиции в Баку, будучи представленными во всех областях городской жизни. Армяне занимали третье место по численности всего населения г.Баку и его окрестностей после азербайджанцев и русских. Армяне занимали ведущие места во всех ветвях и органах городской власти. Армянская церковь в Баку исполняла все те же функции «Эчмиадзина» – «особого теократического образования, успешно заменявшего армянам официальную государственность». В Баку действовали местные организации всех армянских политических партий и организаций, в том числе «Дашнакцутюн», кроме того, армяне были членами местных организаций почти всех российских политических партий разного толка и направлений. Особенно сильно они были представлены в большевистской организации, а также в самом Бакинском Совете, который возглавлял также армянин – Степан Шаумян.

 

К началу марта действенная власть не только в Гянджинской, но и в значительной части самой Бакинской губернии фактически находилась в руках «Мусават». Однако в самом городе Баку положение было более чем сложным, в силу крайне обостренных отношений между ведущими полити­чес­кими силами, претендующими на единоличную власть. Сразу после большевикского переворота в России в ноябре 1917 года руководимый С.Шаумяном Бакинский Совет, и подчиняемый только Ленину Совет Народных депутатов, провозгласил себя единственной властью в городе. Другие политические силы в Баку, особенно партия «Мусават» и другие местные органы – руководимая Фатали ханом Хойским и представляющая многонациональное бакинское общество Бакинская Дума, выступили против этого закона. Бакинский Совет, в чьих руках оказалась реальная власть, сразу распустил городскую Думу, возглавляемую Ф.Х.Хойским, ликвидировав тем самым последний оппозиционный Совету орган в Баку. Азер­байджанские на­циональные силы во главе с «Мусават» вели борьбу за требование для Азербайджана национально-территориальной автономии, а это было не приемлемо для лидеров «Дашнакцутюн», которые выступали совсем с другими геополитическими идеями. Последние заняли позицию Бакинского Совета, который возглавлял армянин Степан Шаумян.

 

Россия была охвачена гражданской войной, анархией и разрухой, Бакинская нефть являлась «главным нервом всей российской фабрично-заводской промышленности и транспорта», и директивы Москвы требовали от Шаумяна решительных действий для упрочения Советской власти в самом Баку, где решался вопрос жизни и смерти большевистской власти во всем Закавказье. Не случайно, что именно в это время большевистские лидеры всерьез вынашивали планы по отторжению Баку и других прикаспийских территорий Бакинской губернии от Азербайджана с последующим их включением в состав Российской Федерации. Идея отторжения Баку от Азербайджана была выгодна и партии «Дашнакцутюн», поскольку облегчала реализацию ее планов по включению обширных территорий Бакинской и Елизаветпольской губерний в состав будущего армянского государства в Закавказье. Позиции армянских националистов и большевистской организации Баку, костяк которой составляли также армяне, совпадали и в непримиримом отношении к азербайджанским национальным силам, во главе с «Мусават» c его стремлением к независимости. Они оказались абсолютно солидарны и в вопросе разгрома азербайджанских национальных сил в Баку, и в уничтожении социальной базы этих сил – мусульманского населения.

 

Так, Шаумяна, открыто заявляющего в газете «Бакинский рабочий» в феврале 1918 г.: «Мусаватисты, желающие автономный Азербайджан, получат в итоге груду развалин», полностью поддерживал Армянский Национальный Совет, лихорадочно собирающий армию, который и должен был превратить Азербайджан в «груду развалин». Организацией армянского армейского корпуса и отправкой воинов-армян на Кавказ занимались и высшие армянские военачальники, находящиеся в Петрограде. Так, для нужд армянского корпуса были отправлены несколько бронепоездов, автомобилей, технических средств и снаряжений, санитарный поезд. 6 и 7 февраля 1918 г. в Баку прибыли генералы бывшей Российской армииИван Баграмян и Акоп Багратуни, а также один из создателей партии «Дашнакцутюн» Степан Зорян (Ростом).Стремясь задержать в Баку армянских солдат, возвращавшихся с фронта и использовать их в готовящемся вооруженном сражении, Армянский Национальный Совет в начале марта 1918 г. обратился с воззванием «К армянским воинам» и в слегка завуалированной форме призывал их держать оружие при себе и быть готовыми применить его везде, где этого потребует защита интересов армянской нации. Одновременно шло формирование существующих и новых частей Красной Армии Бакинского Совета, вопросами призыва и записью в ряды которой занимался Авакян. Результаты были весьма впечатляющими: 10-12 тысячная армия, созданная под названием «Красная гвардия», на 70 процентов состояла из армян. Начальником штаба Красной Армии был полковник царской армии, командовавший дашнакскими формированиями и член партии «Дашнакцутюн» З.Аветисян, а командирами бригад и сводных отрядов – полковник царской армии Казаров, печально знаменитый своими зверствами над азербайджанским населением Амазасп, А.Амирян и др. Таким образом, в марте 1918 года, по свидетельству самого Шаумяна, у большевиков уже были вооруженные силы численностью «около 6 тысяч человек, а у «Дашнакцутюн» 3-4 тысячи национальных частей», которые также были в распоряжении большевиков. В вооружении у Красной армии и армян также недостатка не было, поскольку все оружие и снаряжение, поступавшее на имя Советского правительства из Персии и Средней Азии, передавалось большевикам и дашнакам. Не довольствуясь этим, С.Шаумян в письме И.Сталину от 16 марта 1918 г. просил СНК РСФСР ассигновать 10 млн. руб. на нужды Военно-революционного комитета Кавказской Армии. Центральным оружейным складом армянского оружия стали заводы миллионера Манташева и других крупных армянских нефтепромышленников, а также подвалы армянской церкви в Баку.

 

Таким образом, отбросив в сторону все межпартийные, политические и идеологические разногласия, большевики и дашнаки заключили в Баку военно-политический союз, направленный всей своей мощью против Азербайджанского национального движения во главе с «Мусават» и всего мусульманского населения.

 

Единственным военным формированием мусульман в этот момент была т.н. «Дикая дивизия», организованная в Ленкорани из добровольцев, против которой и нанесли свой первый удар большевистские вожди, использовав подвернувшийся повод. 9 марта 1918 г. в Баку из Тифлиса прибыл штаб Азербайджанской «Дикой дивизии» во главе с генералом Талышинским. Под предлогом, что среди русских офицеров прибывшего штаба находились лица, служившие якобы раньше в жандармерии, весь штаб мусульманской дивизии по распоряжению Шаумяна именем Бакинского Совета был арестован прямо на вокзале. «Арестом мусульманского штаба армяне пытались вызвать вооруженное восстание мусульман против большевиков, следовательно, и против армян… Выступление мусульман не последовало», хотя арест этот вызвал взрыв негодования среди азербайджанского населения не только в Баку, но и в других районах. «Освобождение Талышинского могло бы ликвидировать инцидент», утверждает американский историк Ф.Казымзаде, считая, что «Шаумян мог бы предотвратить кровопролитие, если бы он был менее стремительным и упрямым» и следовал бы совету Ленина, от которого недавно получил телеграмму, где говорилось о необходимости учиться дипломатии. «Совет Ленина относительно дипломатии был не чем иным, как предупреждением быть более осторожным и менее вызывающим». Однако, вся дипломатия Шаумяна в этот период сводилась к организации новой провокации, которая вынудила бы мусульман к выступлению и послужила бы поводом для развязывания вооруженной борьбы против них. Это происшествие хоть и вызвало большое беспокойство азербайджанского населения не только в Баку, но и в других регионах, азербайджанских деятелей, в том числе Н.Нариманова, но не послужило поводом для подстрекательства вооруженного выступления мусульман против большевиков и армян.

 

Тем не менее, угроза конфликта между жителями разных национальностей в городе продолжает расти. Мартовские события стали совершенно неожиданными для большинства азербайджанцев и люди разных сословий мусульманского общества были одинаково потрясены вероломством не большевиков, а именно армян, поскольку «не видели в последних врагов». При этом многие из них замечали за несколько дней до начала погромов «переселение армян из мусульманской части города в армянскую», видели в районе Арменикенда «вырытые армянами окопы», слышали «циркулирующие в городе слухи о готовившимся армянами выступлении против мусульман», вплоть до намерений армян «повторить 1905 год, т.е. начать резню мусульман».Со стороны армян распространяются слухи о скором истреблении христианского населения города и призывают христианское население вооружаться. Чтобы положить конец страху и напряжению, царящих в обществе, мусульманские, армянские, русские и еврейские общественные и религиозные деятели ведут переговоры, в мечетях, церквях и синагогах проводятся общие молитвы во имя мира и спокойствия.Конечно, большевики и армянские национально-политические силы не принимали участие во всех этих событиях.Мусульмане были вынуждены в этот период осуществлять все распоряжения Шаумяна, а сам он искал новой предлог для начала вооруженной борьбы против мусульман.Вскоре такой повод представился.

 

27 марта на пароходе «Эвелина» в Баку из Ленкорани прибыла небольшая группа офицеров и солдат мусульманской дивизии для участия в похоронах своего сослуживца, офицера Мохаммеда Тагиева – сына известного азербайджанского миллионера и мецената Гаджи Зейналабдина Тагиева, трагически погибшего в результате неосторожного обращения с оружием. 29 марта отряд, собиравшийся отправиться обратно в Ленкорань, был задержан и затем обезоружен большевиками, которые якобы хотели избежать вооруженного противостояния и кровопролития в городе. То, что несколько десятков вооруженных мусульман, при всем желании не смогли бы что-либо предпринять при наличии в городе многотысячных армянских и красноармейских частей, во внимание не принималось. На этот раз провокация удалась. Разоружение азербайджанских военнослужащих, к тому же собирающихся отплыть в Ленкорань, вызвало возмущение азербайджанского населения Баку и его окрестностей, оказавшегося фактически безоружным и беззащитным перед расквартированными в городе многотысячными вооруженными армянскими формированиями. Утром 30 марта 1918 г. в различных районах города стали возникать стихийные митинги протеста азербайджанцев, участники которых требовали возвращения конфискованного у азербайджанских военнослужащих оружия, или же одновременного разоружения армянских формирований в Баку. Все предпринятые представителями азербайджанской национальной элиты и политических сил попытки для предотвращения дальнейшей эскалации напряженности в городе в конечном итоге не достигли цели. Газета мусаватистов «Ачыг сез» обратилась к населению с призывом не поддаваться эмоциям, но, тем не менее, война началась.

 

Сопротивление мусульманской части города, выражавшееся в стихийном рытье окопов перед общественными зданиями, принадлежащими азербайджанцам и в мусульманских кварталах, где приходилось «одним маузером и пятью патронами» отвечать «пушкам и пулеметам», продолжалось менее чем сутки. Центр и все без исключения мусульманские части города подверглись вооруженной атаке многотысячных большевистко-армянских военных формирований и бомбардировке с аэропланов, а выдвинутые к берегу корабли Каспийской флотилии вели по ним прицельный огонь из своих орудий. 31 марта 1918г. представители азербайджанского населения обратились к Бакинскому Совету, лично к Шаумяну с просьбой прекратить избиение беззащитных мусульман, вывесив белые флаги в знак полной капитуляции. Не довольствуясь капитуляцией азербайджанцев, большевики и дашнаки предъявили «Мусават» и Мусульманскому Национальному Совету ультиматум, в котором от последних требовалось «открытого и безоговорочного признания власти Бакинского Совета, выведение за пределы Баку и его районов азербайджанской воинской части «Дикой дивизии», а также принятия срочных мер для открытия железнодорожного пути от Баку до Тифлиса и от Баку до Петровска».

 

«Некоторые из этих требований носили заведомо абсурдный характер. Так, азербайджанцы и их политические организации даже при желании не могли обеспечить бесперебойное функционирование железной дороги Баку-Петровск, поскольку они не контролировали эту железнодорожную линию на всем ее протяжении. Что же касается требования о выводе с территории Баку азербайджанских военнослужащих, то именно большевистско-дашнакские лидеры Бакинского Совета не позволили им покинуть пределы города буквально накануне мартовских событий». Тем не менее, ради прекращения кровопролития и сохранения жизни мирному азербайджанскому населению города, ультиматум в тот же день был принят руководством «Мусават». Однако, несмотря на «объявленное перемирие» погромы мусульманских кварталов города, поджоги и истребление людей на дорогах и в пригородных селениях армянскими вооруженными бандами продолжались, к тому же при полном попустительстве руководства Бакинского Совета, которое выдвигало все новые и новые требования. Не возымели результатов и действия Персидского консула, пытавшегося вмешаться в ход событий и предотвратить кровопролитие, в котором гибли и его сограждане – персидско-подданные, которых, как выяснялось позже, оказалось немало среди жертв мартовских событий.

 

Позже нападения приобретают массовый характер.Вооруженное выступление против мусульманского населения Баку началось одновременно в разных частях города, на проживающих как на центральных улицах, так и на окраинах, под названием «Похлы-Даре», «Мамедли», Кирпичхана», «Канни-тапа», заселенных исключительно азербайджанцами, из социально бедных и неимущих слоев общества. И это опровергает распространенные в первую очередь самими армянами версии о том, что якобы зачинщиками кровавых мартовских событий были русские солдаты и матросы, руководимые большевиками, и версию большевиков, что вооруженные столкновения были спровоцированы мусаватистами.Мусульманское население города, столкнувшись с вероломным нападением армян, вначале надеялось, что главной мишенью вооруженных банд станут в основном молодые мужчины – азербайджанцы, а стариков, женщин и детей не тронут.

 

Однако в первый же день погромов среди убитых оказались и женщины, и дети, и мужчины престарелого возраста, что еще раз подтверждает намерения армяно-большевистских сил о массовым истреблении азербайджанского населения города, без разбора пола и возраста. Многие женщины, желая спасти своих мужей, сыновей и отцов бросались в ноги армян, просили, умоляли их, были женщины, которые заступаясь за своих мужей, обнимали их, и таким образом умирали вместе с ними.Большинство азербайджанских женщин и детей избежали смерти лишь благодаря активному вмешательству отдельных русских солдат и матросов, вовлеченных в эти события большевиками. В дни мартовских погромов многие здания города, располагающие большим помещением – театры, кинотеатры, школы, полицейские участки, дома отдельных богатых армян, общественное здание Городской Думы, помещения вокзала, городского обоза и т.д., и даже бани, служили местом, куда приводили тысячи обездоленных, ограбленных, только что переживших ужасы зверских убийств своих близких азербайджанцев, в основном женщин, детей и стариков, где держали их взаперти несколько суток, нередко без пищи и воды.Впоследствии некоторые армянские деятели, принявшие участие в массовых пленениях мусульман, пытались объяснить это обстоятельство якобы необходимыми мерами соблюдения безопасности мирных мусульманских граждан, хотя многочисленные показания потерпевших свидетельствуют о насильственных пленениях мусульман, сопровождавшихся оскорблениями, издевательствами, угрозами, и нередко убийствами, совершенными вооруженными армянскими бандами. Во многих свидетельствах говориться о том, как с женщин-мусульманок снимали чадру, связывали их друг к другу косами и с непокрытыми головами, босыми, уводили в плен, по дороге били прикладами, как женщины, «потрясенные гибелью своих близких» скончались в плену от разрыва сердца, сходили с ума, как у них на руках умирали их малолетние дети, как армянские интеллигенты приводили своих жен, чтобы посмотреть на «позор» азербайджанцев и т.д.

 

Все эти показания позволяют утверждать, что столь неординарные даже для военного времени, ничем не обоснованные, но достаточно хорошо организованные действия армян, и отчасти большевиков являлись частью заранее запланированного акта насилия над мусульманским населением. За этими действиями также отчетливо проглядывался и не очень-то скрываемый замысел, точно характеризующий нутро и суть армянских борцов «за правое дело»: опустошенные дома и целые кварталы, свободные от жильцов, создавали простор армянским бандам для мародерства, грабежей и захвата имущества мусульман, разгрома и уничтожения всего того, чего невозможно было унести в течение трех-четырех дней в многочисленных автомобилях, повозках, арбах. Награбленное имущество собиралось в предварительно подготовленных складах армянских миллионеров и промышленников.Мусульманскому населению города во время трагического марта 1918 – как крупным про­мыш­лен­никам, предпринимателям, владельцам заводов, пристаней, нефтяных промыслов, так и владельцам многочисленных гражданских и торговых объектов: домов, контор, гостиниц, ресторанов, парикмахерских, мас­тер­с­ких, магазинов, складов, лавок, конюшен и т.д. были нанесены имущественные потери. Материальные убытки, причиненные мусульманскому населению только в дни мартовских погромов в Баку, были настолько велики, что исчислялись сотнями миллионов рублей, самими бакинцами указывалась приблизительная общая сумма в размере около 400.000.000 рублей по старой оценке только на основании известных фактов. Среди умышленно подо­женных и разрушенных зданий, принадлежащих мусульманам, были здания, оли­цетворяющие собой социально-культурный и духовный центр азер­байджанцев – здания Мусульманского Благотворительного общества «Исмаилие», редакции газет «Каспий» и «Ачыг сез», а так ­же здания гостиниц «Дагестан», «Искендерие» и «Исламие». Гостиницы и караван-сараи, в которых останавливались мусульмане, были сосжены вместе с постояльцами.

 

Следует подчеркнуть, что организаторская роль Бакинского Армянского Национального Совета и партии «Дашнакцутюн» в мартовских трагедиях в Баку, личное участие в азербайджанских погромах с оружием в руках представителей армянской интеллигенцией и знати, не говоря уже о многочисленных представителях «армянской черни», как называла их сама же армянская элита, была доказана неоспоримыми фактами и свидетельствами. Представители армянской элиты города во главе со Степаном Лалаевым и Татевосом Амировым, в том числе сыновья миллионера Амбарсума Меликова, собирая группы, нападали в первую очередь на дома своих знакомых и друзей. Зверства, совершенные Степаном Лалаевым, привели в ужас даже самих армян. Известно, что здание «Исмаилие» лично поджег дашнак Татевос Амиров, позже включенный в состав 26 Бакинских Комиссаров.

 

Десяткам тысяч жителям из числа мусульманского населения Баку удалось избежать верной смерти только благодаря тому, что они смогли каким-то образом выехать из города. Однако спастись таким путем удавалось не каждому, и покинуть город было также небезопасно. Армянские банды останавливали, грабили и расстреливали мусульман, пытавшихся бежать из города, не щадя ни женщин, ни стариков и детей. Также ловили, грабили, а затем нередко и убивали, особенно в первые часы и дни погромов, всех мусульман, так или иначе оказавшихся на улицах. Отсюда, и множество свидетельств о без вести пропавших, не вернувшихся с работы, не возвратившихся домой жителей окрестных деревень, приехавших в эти дни в город по делам. Активное участие в спасении жизни и имущества мусульман, ставших мишенью обезумевших от ненависти и алчности армян, во многих случаях принимали именно еврейские, русские, польские, грузинские соседи, знакомые, или просто случайные прохожие.

 

Именно находившиеся в Баку русские войска, к вечеру второго дня погромов понявшие, что были введены в заблуждение и втянуты в большую игру т.н. большевиками-армянами во главе с С.Шаумяном, встали на защиту мусульманского населения с оружием в руках. И азербайджанские погромы были прекращены только на 4-й день не самим Бакинским Советом, а по категорическому требованию двух Туркестанских полков и благодаря угрозам русских моряков-каспийцев, уже разобравшихся в ситуации. «Угроза эта была весьма серьезной, ибо эти два полка боевого состава представляли свыше 8000 человек бойцов». «Моряки пригрозили, что откроют стрельбу из пушек по армянской части, если армяне не прекратят избиения мусульман, и военные пароходы «Ардаган» и «Красноводск» подошли к пристаням, расположенным в восточной части города». Думается, нет необходимости дальше развивать эту тему.Вмешательство Г.Джапаридзе играет определенную роль в прекращении массовых убийств.

 

Начавшиеся вечером 30 марта 1918 г. азербайджанские погромы продолжались фактически в течение недели, три дня из которых особенно отличались массовым характером резни и грабежей азербайджано-мусульманского населения города со стороны безудержно и люто свирепствующих дашнакских отрядов. Азербайджанские погромы, бушевавшие в исторических кварталах, мусульманских слободах и улицах г.Баку, не ограничивались лишь пределами самого города. Армянские банды в эти дни штурмовали и окрестные деревни близ Баку, нападая на дома мусульман, устраивали засады на пригородных дорогах, грабя и убивая прохожих-мусульман. В марте 1918 г. жертвами злодеяний армянских вооруженных отрядов стали многие жители Бакинских деревень – Мохаммеди, Ахмедли, Балаханы, Бинагади, Биби-Эйбат, Гекмалы, Забрат, Сабунчи, Рамана, Хырдалан и т.д

 

М.Э.Расулзаде, охарактеризовав произошедшую трагедию как национальную резню, отмечал, что число уничтоженных мусульман доходило до 10 тысяч человек, подавляющую часть которых составляли рабочие и обездоленные слои населения, среди них тысячи женщин, детей и людей, не способных носить оружие. Уже после расследования мартовских событий, согласно обобщающему отчету Чрезвычайной Следственной Комиссии, было названо наиболее вероятное число погибших только тюрко-мусульманского населения: 11 тысяч человек.

 

По общим подсчетам, только в течение одной недели в Баку были убиты более 12 тысяч человек, в основном мусульманское население, большинство из которых мирные жители.Точное число погибших в дни мартовских событий установить, конечно же, не возможно, особенно если учесть, что большевистско-дашнакские отряды в первые 3-4 дня с начало событий не позволяли азербайджанцам похоронить своих убитых, а количество трупов было столь велико, что процесс их уборки с улиц города, дворов и домов продолжался несколько дней, и проводился разными группами лиц. Как свидетельствуют документы, многие трупы мусульман, как в дни событий, так и после, выбрасывались армянами в горящие дома, колодцы и в море. И наконец, руководимый Шаумяном Бакинский Совет не предоставил возможность для подсчета точной численности жертв. Так, сам С.Шаумян, один из первых предпринявший попытку дать оценку произошедшим трагическим событиям, которые он обозначил как «гражданскую войну», в отчете, отправленном 13 апреля в Москву в Совнарком, указывал, что «число убитых более трех тысяч с обеих сторон. Однако консул Мохаммед С. Марагеи позже называл другую цифру, подчеркивая, что «только организованной им комиссией были собраны трупы с улиц и дворов и похоронены более 5000 убитых мусульман, иранцев и не иранцев». А также другие источники показывают, что число жертв превышает более чем 12 тысяч человек. Ужасающие размеры зверств в отношении азербайджанцев не оставили безучастными ни одну из политических сил, действующих в то время в городе, не говоря о гражданском населении и представителях других наций. Меньшевистская газета «Наш голос» так описывала картину тех дней: «Всюду трупы – искореженные, изуродованные, обезоб­ра­жен­ные… Сильно пострадала мечеть «Тазапир» от артиллерийских обстрелов…Во дворе 6-го участка патруль нашел около 600 пленных мусульманок с детьми, освободил их и конвертировал в мусульманскую часть города… Широкие массы исполнены гнева и ненависти, перерастающих в чувство яростного мщения, с которым не так-то легко будет справиться».

 

С момента начала мартовских событий все азербайджанские национальные силы характеризовали мартовские события как целенаправленную политику, имеющую своей целью искоренение всего мирного мусульманского населения Закавказья. Первая попытка политической оценки этой трагедии была дана национальными силами непосредственно после устранения последствий этих событий. Азербайджанский большевик С.М.Эфендиев подчеркивал, что во время мартовских событий «дашнаки уничтожали не только мусаватистов, но всех мусульман вообще… Ход событий создал такое положение, при котором товарищи, стоявшие во главе Совета – Шаумян, Джапаридзе и другие сами стали узниками дашнаков». Н.Нариманов в письме Шаумяну и Джапаридзе, подчеркивал, что «эти события запятнали и очернили Советскую власть», а газета азербайджанской организации «Гуммет» писала: «Мы, оставаясь большевиками, не позволим в то же время, чтобы напрасно пролитая кровь мусульманской бедноты осталась без последствий. Всеми силами мы будем стараться выяснить все те подлости, которые были совершены по отношению к мусульманам».

 

2 апреля 1918 г. Азербайджанская фракция Закавказского Сейма информировала Сейм о Бакинских событиях, требуя и предупреждая Закавказское правительство, что если оно не примет решительных мер, т.е. не пошлет войска в Баку для защиты мусульманского населения, азербайджанской фракции «невозможно будет вести солидарную работу в Сейме». На следующий день, на заседании Сейма, посвященном событиям в Баку, Ф.Х.Хойский заявил, что «если не будут приняты меры к защите мусульманского населения, то министры-мусульмане выйдут из состава правительства». 17 апреля 1918 г. Ф.Х.Хойский в своем докладе правительству Закавказья сделал важное заявление-предупреждение: «Бакинские события обсуждаются по всем местам Елизаветпольской губернии, и во всех резолюциях есть пункты, предусматривающие пропуск турецких войск в Баку, и если правительству не удается ликвидировать Бакинский вопрос, то придется таковое требование выслушать от мусульман Елизаветпольской губернии. И может наступить момент, когда народная масса начнет действовать сама, что создаст трагическое положение, так как Бакинский вопрос – это вопрос жизни и смерти Республики». На призывы азербайджанской фракции откликнулся Мусульманский корпус из числа войск Закавказского сейма и в начале апреля 1918 г. отряды численностью более 2 тысяч человек, под командованием князя Магалова двинулись на Баку и достигли Аджигабула. Одновременно с ними, из Дагестана на Баку повели наступление отряды горцев Наджмуддина Гоцинского совместно с отрядами кубинца Али бека Зизикского, и достигли станции Хырдалан, в 10 км. от Баку. Однако, значительно уступая многократно превосходящих их численностью войскам Красной Армии, отряды Гоцинского, Зизикского и князя Магалова вскоре вынуждены были отступить.

 

Дальнейшее развитие событий показывает, что Грузино-армянское большинство Сейма, которое больше волновала турецкая опасность, нежели большевистская угроза, вовсе не собиралось предпринимать какие-либо силовые методы против Бакинского Совета.

 

Таким образом, азербайджанской фракцией для вмешательства в бакинские события были исчерпаны все внутренние средства, и основной ее задачей стал призыв турецких войск.

 

Создание Азербайджанской Демократической Республики в мае 1918 г. и начало борьбы азербайджанского народа не на жизнь, а на смерть за свои национальные права и независимость в корне изменило политическую ситуацию в республике. Азербайджанские национальные силы, опираясь на турецкую военную помощь, стали готовиться к освобождению столицы своей республики – города Баку от большевистско-дашнакской власти. Освобождение Баку стало важнейшим событием, как в истории города, так и в истории Азербайджанской государственности в целом, знаменуя собой победное завершение целой эпохи в борьбе национальных сил за построение независимого Азербайджанского государства и начало новой эпохи.

 

Надо отдать должное первому Правительству молодой Азербайджанской Республики, в сложнейших и тяжелейших условиях своего существования и деятельности, так оперативно и дальновидно отреагировавшего на эти события и принявшего конкретные действия. На заседании от 15 июля 1918 г. Совет Министров принял постановление о создании Чрез­вы­чай­ной Следственной Комиссии (ЧСК), «для расследования насилий, произведенных над мусульманами и их имуществом в пределах всего Южного Кавказа со времени начала Европейской войны». Проводя колоссальную работу по розыску и допросу свидетелей и подготовке соответствующих документов, к концу мая 1919 г. комиссия почти завершила следственную часть своей работы. Собранные ЧСК материалы к августу 1919 г. составляли 36 томов и 3500 страниц. 6 томов, 740 страниц из них отражали насильственные акты, произведенные над мусульманским населением гор. Баку и его окрестностей. Другие тома следственного материала свидетельствовали о жестоких преступлениях, совершенных армянами в Шемахинском, Кубинском уездах, в Гяндже, Нухе, Карабахе, Зангезуре и других районах Азербайджана.

 

Солмаз Рустамова-Тогиди,

доктор исторических наук, профессор,

ведущий научный сотрудник

Института Востоковедения им. акад. З.М.Буниятова

Национальной Академии Наук Азербайджана