Одним из руководителей большевистско-дашнакских вооруженных формирований, совершивших геноцид азербайджанского населения в Баку и Шамахе в марте-апреле 1918 года, был Степан Лалаев (Лалаян). Это неопровержимо доказывают материалы Чрезвычайной следственной комиссии (ЧСК), созданной в июле 1918 года правительством Азербайджанской Демократической Республики (АДР).

Степан Лалаев был сыном известного дашнакцакана Балабека Лалаева, активного участника армяно-азербайджанских столкновений 1905 года. Большой военный опыт он приобрел, участвуя в составе иррегулярных армянских дружин в составе российской армии на фронтах Первой мировой войны. Позже, составив отдельный Армянский корпус, армянские воинские части во главе с их командирами в полном составе влились в армию Бакинского Совета, насчитывавшую от 13 до 18 тысяч человек и на 80% состоявшую из армян-фронтовиков.

В показаниях большинства свидетелей и лиц, которым был нанесен моральный и материальный ущерб, фамилия Лалаева фигурирует в числе главных виновников геноцида мусульманского населения Баку и Шамахи. В частности, Лалаев руководил нападениями армянских солдат на дома азербайджанцев, проживающих на Николаевской улице в Баку. Вот один из наиболее ужасающих фактов, связанных с именем Лалаева. Во главе отряда армянских солдат он забрался в квартиру доктора Бейбала бек Султанова, проживавшего на Воронцовской улице, выстрелил в него из своего револьвера и убил наповал. Спустившись во двор квартиры Султанова, Лалаев собственноручно застрелил там дворника-мусульманина, его жену и двухлетнего сына.

Шамаха стала вторым, вслед за Баку, крупным городом, где большевистско-дашнакский преступный тандем во главе со Степаном Шаумяном решил распространить свою власть. В докладе председателя ЧСК Алекпер бека Хасмамедова отмечается: «В Шамахе, куда Степан Лалаев прибыл вместе с Самсоном Амировым и Саатзазбековым во главе большого отряда армянских солдат… была уничтожена вся мусульманская часть города…».

Преступная деятельность Лалаева была исследована следователем ЧСК А.Новацким, отмечавшим в своем докладе, что рано утром 18 марта 1918 года армяне напали на Шамаху. «Каждый шаг их продвижения вперед сопровождался поджогами домов, убийствами мирного населения и грабежами».

По сообщению Новацкого, пожар распространился по всей мусульманской части города, от которого к утру следующего дня остались одни развалины. Мужчины, женщины, дети расстреливались прямо на улицах, причем эти убийства сопровождались невероятными мучениями и истязаниями. Армянские отряды расхищали все имущество мусульман, вымогали спрятанные деньги и драгоценности у замученных различными пытками людей. «Часто выдача денег и драгоценностей не спасала людей от смерти. На улицах валялись трупы замученных женщин с отрезанными грудями, некрытыми животами и подвергшихся гнусному надругательству, встречались также трупы детей, прибитых к земле кольями». В своем докладе Новацкий заострил внимание на том факте, что большевистско-дашнакские военные подразделения уничтожали в первую очередь лидеров мусульманского населения. «В числе убитых находятся известные лица и общественные деятели, как то: Гаджи Джафар Кули Ахунд, который был зверски замучен в своей мечети, городской глава Теймур бек Худавердиев, бывший член первой Государственной Думы Мамед Таги Алиев, Гаджи Баба Аббасов, Ашраф Гаджиев, Гаджи Абдил Халыг Ахмедов, Гаджи Абдул Гусейн Зейналов с тремя своими братьями и другие».

По мнению Новацкого, нападение армян на город Шамаху и убийство нескольких тысяч человек «…преследовали двойную цель: избиение мусульман и обогащение за их счет. Банды, громившие Шамаху, были воодушевлены одной идеей: убивать и грабить, грабить и убивать».

Тотальное уничтожение мусульман Шамахи осуществлялось не для установления советской власти, как об этом заявлял глава Баксовета Шаумян, а попросту преследовало националистические цели. Новацкий выяснил, что в погромах мусульманской части города принимали активное участие и местные армяне, «которые действовали по заранее выработанному плану…».

Первая политическая реакция на события в Шамахинском уезде была отражена в телеграмме председателя Мусульманского Национального Совета Елизаветпольской губернии Халил бека Хасмамедова, отправленной 28 марта 1918 года в Закавказский Сейм. В телеграмме отмечалось: «Тысячи мусульман, в том числе женщины и дети, были преданы мечу. Оскорбления и насилия не имели предела. Требуется срочная помощь правительства».

На помощь шемахинцам из Гянджи был отправлен трехтысячный отряд во главе с Исмаил ханом Зиятхановым, которому удалось на время установить контроль над городом. Однако в начале апреля из Баку прибыл новый отряд, который, как писал Шаумян, был «вооружен уже артиллерией и пулеметами».

 

Один из очевидцев событий — Сираджеддин Эфендиев позже вспоминал: «Недолго продолжалось пребывание отряда гянджинских мусульман, не могли они противостоять против вновь прибывших из Баку армянских сил и отступили… Долго описывать отдельные случаи этих насилий и зверств армян, но можно сказать, что армяне, руководимые …Лалаевым, Атабековым, Гюльбандовым, Арзумановым, Серебряковым и парикмахером Ованесом, проявили в Шамахинском погроме неслыханные и невиданные доселе в истории погромов жестокости; потеряли всякий стыд и совесть и вообще все те качества, коими человек отличается от хищного зверя. Армяне не ограничивались простым убийством мусульман, они издевались над трупами. Помню ужасную картину в одном месте: на грудях двух, рядом лежавших трупов мужчины и женщины положен был пополам разрезанный ребенок лет 3-4. На всю жизнь не забуду я картины той и теперь временами во сне я вижу ее».

Согласно итоговым актам ЧСК, в результате нападения армян в марте-апреле 1918 года на Шамаху в 53 селениях было убито 8027 человек, из которых было 4190 мужчин, 2560 женщин и 1277 детей.

 

В ноябре 1918 года, уже после создания АДР, председателю ЧСК А.Хасмамедову удалось добиться разрешения у британского командования на задержание С.Лалаева. Арестант и его следственное дело были переданы вначале для «разбора» Союзному Военному Суду. Затем Лалаев был отправлен в Гянджу и посажен в местную тюрьму. Постановление по делу Лалаева гласило, что на основе признания свидетелей, протоколов экспертиз и фотографических снимков ему грозят лишение всех прав и ссылка на каторжные работы. Однако 26 ноября 1919 года начальник Елизаветпольской губернской тюрьмы, где находился в заточении палач тысяч погубленных азербайджанцев, сообщил в своей телеграмме члену ЧСК Новацкому, что арестант Степан Лалаев умер от паралича сердца.

Источник:  http://news.day.az/politics/392814.html