(Продолжение)

О Т Д Е Л IV

Вместе с выступлением на боевое поприще отрядов, выставленных армянским народом, выдвинулся вопрос об отношении к курдам. Не взирая на изложенную деятельность, ярко выраженную в тяготении армян к России, армяне не всегда встречали то сочувствие, на которое они рассчитывали, причем, центр тяжести здесь лежал в курдском вопросе. Русские политики и военные власти руководились тем соображением, что можно воспользоваться услугами курдов при наступлении в Турции, для чего необходимо расположить их в свою пользу, и оказать им авансом доверие, которое совершенно не оправдалось на деле.

………………………………………

Курдский главарь Абдул-Резак, политический деятель, обещал русским перевести курдов на сторону России, получив на это дело от русского правительства деньги, и вместе с Мустафа-беем отправился в Ботан, якобы для поднятия курдов против турок, но без всякого успеха. Мустафа-бей, получил от нашего правительства землю под названием Карани в районе Маку, деньги и оружие, а в декабре сражался против нас.

Также поступил и Абдул-Меджид, сдавшийся нам при действиях в районе Патноса. На русско-турецкой границе живет курдское, бекское семейство Шамшадиновых. В предыдущую турецкую кампанию один из Шамшадиновых Айб-Паша тоже притворно перешел на нашу сторону, а затем изменил. Ныне часть Шамшадиновых живет в пределах России, часть в Турции. Один из русско-подданных Шамшадиновых прапорщик Гамид-бек представил нашим властям своего двоюрного брата турецко-подданного Расул-бека и других курдов, которые были приняты нашими властями весьма ласково, несмотря на предупреждение армян, при чем Шамшадиновым поручалась охрана границы. Ни один из всех курдов не только не оправдал, насколько нам известно, возлагавшихся на них надежд, но, напротив, все они проявили свойственное им вероломство и предательство, и в продолжение года войны курдские шефы, несмотря на их притворные заверения и обещания, не привлекли каких-либо гамидийских частей или курдских племен на сторону нашей армии.

Однако, невзирая на все это и на то, что эти курды устраивали зверскую резню приверженцев России–армян, отношение со стороны наших властей к курдам по ошибочной политике было снисходительное, подчас мягкое, причем вооруженных курдов не редко оставляли в тылу врага. Примером такого отношения может служить следующий факт: выше было упомянуто, что командиру армянской дружины Андронику сдались 4 курдских бека-офицера – имена их – Садым-бек (из Аширета Шамси), Осман-бек (из Аширета Мланцев), Наджиб-Ага, Гусейн-бек (из Аширета Такур). Затем явился и пятый – Езит-Джангирага. Андроник обезоружил и доставил их Генералу Назарбекову с донесением, что все пятеро – офицеры гамидийских аллаев, и имеют за собою значительные силы. На требование Генерала Назарбекова курды сдали несколько десятков (в общей сложности менее сотни) винтовок, говоря, что другого оружия у них нет. Андроник докладывал Генералу Назарбекову, что эти курды перед войной получили от турецкого правительства 1600 винтовок, и кроме того, сами имели около 3000 ружей. Указывая на опасность оставления в руках курдов этого оружия, он настойчиво просил о полном их разоружении.

При отступлении из Котура на Хой эти курдские вожди, находившиеся до тех пор в лагере Генерала Назарбекова, как бы заложниками, были пересланы по приказу Генерала Чернозубова, сему последнему. Тут Джангир-Ага, при содействии известного Абдул-Резака, успел внушить веру в их преданность России , и все пять беков были отпущены на свободу. Вернувшись к своим алаям и перейдя с ними на сторону турок, курды эти сражались против нас в боях у Дуздага. Во время последнего нашего отступления, двое из названных беков– Садым и Гусейн, разгромили и вырезали армянские селения Верхний и Нижний Ахурек, Хасан-Тамран и Салахана, отомстив, таким образом, армянам и Андронику за задержание их и представление русским властям. Таково было отношение к курдам России.

В войнах своих с Турцией, России не раз приходилось встречаться с курдским вопросом и иметь курдов то на стороне своих врагов, то в числе своих союзников. Еще в войну 1877-1878г.г. на нашей стороне действовали против турок все курды Карсского пашалыка, привлеченные к нам целым рядом принятых в отношении их мер, и между прочим и системой подкупа. С этого времени вопрос о вероятном отношении к нам турецких курдов в будущих воинах с Турцией и о тех мерах которые следовало бы применить к ним с целью заручиться их поддержкой против турок, постоянно служил предметом изучения и серьезного обсуждения со стороны Российских военных учреждений, призванных охранять внешнюю безопасность государства.

Таким образом, курдский вопрос для России является не новым и предшедствующим по времени возникновения армянскому, и, следовательно, если в настоящее время Российскому Правительству в заботах своих об изыскании возможно полного объема мер борьбы с Турцией, и пришлось включить в число таковых известную политику в отношении курдов Турции, то это находится лишь в приемственной связи с тем, что делалось и предпринималось в прежние годы. Наряду с этим Высшему военному Начальству принадлежит, в силу присвоенных ему чрезвычайных полномочий, неограниченное и исключительное право применять в деле защиты Родины от врага те методы борьбы, которые в данном случае ему оказались бы наиболее целесообразными и полезными. Долг же каждого честного сына своей Родины состоит в беспрекословном подчинении распоряжениям этого Начальства, и в содействии ему во всех его начинаниях, направленных к пользе Отечества.

Организация армянских дружин, равно как формирование греческих, ассирийских и т.п. дружин, в глазах военного начальства являлось и является таким же методом борьбы с Турцией, как, например, и привлечение курдов на нашу сторону, и давать одному методу предпочтение перед другим, Начальство это обязано, не в силу каких-либо соображений гуманного и идеального характера, а лишь по соображению той действительной пользы, которую может нам принести на деле то или иное мероприятие.

С изложенных точек зрения за представителями армян едва ли может быть признано хотя бы нравственное право предъявлять нарекания к Кавказскому Начальству за то, что последнее, наряду с изъявлением своего согласия на формирование армянских дружин, не оставило своей политики по отношению к курдам, а равно утверждать, что центр тяжести в том несочувствии, которое они, якобы встречали со стороны русских политиков и военных властей, лежит именно в курдском вопросе. Иначе не могло бы не показаться странным то обстоятельство, что армянские представители и армяне, являющиеся теми же поддаными Великой России, обязанные, наравне с прочими сынами ЕЯ, принести на защиту отечества свою жизнь и благосостояние, являются почему то обособленными от других своих братьев по родине, и пользуются правом предъявлять Правительству те или иные условия, при которых они могут жертвовать собой для отечества.

И, если бы армяне, в качестве верных сынов своей родины, руководствовались в деле формирования дружин лишь своей бескорыстной преданностью Великой Родине, как они об этом заявляют, то не им было бы претендовать на несочуствие и не отдание им именно предпочтения сравнительно с другой национальностью.

Но в том то и дело, что нарекания эти вызваны особыми видами, которые, как изложено было выше, армяне преследовали при возбуждении ими ходатайства об организации армянских дружин. С этой точки зрения, само собой разумеется, что для них всякое мероприятие, относящееся к умалению значения этих дружин, является нежелательным. А между тем деятельность наша по привлечению курдов на нашу сторону, естественно, может быть использована нами как известный противовес армянским дружинам, и услуги, оказанные нам курдами, могут в свое время невыгодно повлиять на благоприятное для армян решение вопроса о даровании автономии Армении в компенсацию за помощь, оказанную нам в настоящую войну.

В заключении необходимо упомянуть, что, конечно, не все действия Кавказского Военного Начальства в отношении курдов приводили к тем результатам, которые от них ожидались. Но не следует забывать, что обстановка военного времени не всегда допускает возможность взвешивать всесторонне все последствия принимаемой под влиянием данной минуты срочной меры. И, если в нашей политике в отношении курдов бывали иногда и недочеты, и оказанное им нами доверие временами не оправдывалось, то не следует упускать из виду, также и то, что не оправдывалось иногда и доверие, оказанное нами армянским дружинникам, кои часто бывали уличены в несовместимых с их воинским званием проступках и в насилиях над мирным населением не только в пределах Турции, но и Кавказа.

Обращаясь затем к ответу на приведенные в записке армян отдельные факты по вопросу нашей политики в отношении курдов, необходимо доложить следующее: Кавказские Военные власти в отношении курдов никогда не руководились одним только соображением о расположении их в нашу пользу, и оказании им «авансом» доверие. Вся история прежних наших войн с Турцией, а равно и военные действия текущих дней, изобилуют примерами самых разнообразных наших мер в отношении указанных кочевников, вплоть до жесточайших репрессий, поголовного выселения и полного уничтожения курдских селений, в чем либо провинившихся перед нами. Поэтому на заявление армянских представителей по этому поводу, нельзя не смотреть, как на совершенно голословное.

Деятельность Абдул-Резака, в смысле склонения на нашу сторону иранских курдов, не увенчалась успехом только лишь потому, что будучи лично известным туркам, усиленно охранявших все пути, ведущие в Котен, ему не удалось проникнуть, до настоящего времени, в эту страну.

Относительно Мустафы-бея, друга Абдул-Резака, ни Штабу Армии, ни Штабу IV Кавказского Корпуса, ничего не известно о том, что, будто бы, он получал от нас землю, деньги или оружие. Как только выяснилось, что он поддерживает турок, и что его люди производят на нас нападения, Командующий Кавказской Армией приказал немедленно его арестовать, что взялся исполнить Макинский Губернатор Ниметула-Хан, послав для этого 1500 всадников, но Мустафа-бей бежал в пределы Турции.

Расул-бей Шамшадинов с 9 родственниками, склоненный передаться на нашу сторону письмом своего влиятельного русского родственника, Генерал-майора Али Ашраф-бека Шамшадинова, добровольно явился в Штаб Эриванского отряда Генерала Абациева, и отсюда был направлен в Штаб IV Корпуса. Как видно из имеющихся в Штабе Армии документальных данных, переход его на нашу сторону с родственниками, сопровождавшийся частичным разоружением их полков, сразу благоприятно повлиял на операции Эриванского отряда, обеспечив безопасность его тыла, т.к. подчиненные им гамидийцы также разошлись по домам. Но, несмотря на то, что Расул-бек и его родственник Халил-бек, ввиду изъявления ими нам полной покорности и выполнения ими своего обещания распустить свои полки, были направлены на Игдыр, с гарантией личной безопасности, неприкосновенности и забвения, числящегося за ними прошлого, они вслед за тем были арестованы Эриванским Губернатором по обвинению их в шпионстве и нападении на наши войска. Тем временем, оставшееся их имущество в Турции, было до тла разграблено армянами и армянскими добровольцами. Этим Расул-бек был крайне озлоблен, и вскоре по выпуске его на свободу, несмотря на то, что он был поселен нами в Эриванской губ., с пенсией от казны, воспользовавшись случаем, он бежал в Турцию.

При таких условиях указание армян на «ласковость» приема, оказанного нами Расул-беку не может не показаться даже несколько странным.

Что же касается охраны границы Шамшадиновами, то можно положительно удостоверить, что никогда и никем такого поручения им не давалось.

Далее, в делах Штаба Армии имеются документальные данные, что одновременно с сдачей нам Расул-бека с его родственниками, намеревались передаться нам также и целый ряд других курдских начальников, и в том числе беки, племени Сипканли, Гайдеранли и Серачли: Абдул-Меджид, Ибрагим оглы и Гусейн-бек, но, узнав о судьбе постигшей Расул-бека и его имущества, они немедленно же переменили свое решение.

Здесь уместно будет упомянуть, что в отношении сдающихся нам курдских беков б. Главнокомандующим Кавказской Армией были преподаны Начальствующим лицам подробные условия, которыми должна сопровождаться сдача нам указанных беков.

В числе этих условий поставлено: не переоценивать голословных заявлений главарей, ввиду вынужденности иногда их сдачи, и бывших затем случаев вероломства с их стороны, не давать им никаких льготных преимуществ, пока они на деле не докажут нам преданность и от сдающихся требовать не голословных заявлений, а заложников в виде семьи и ближайших родственников. Этим также опровергается указания армянской записки на излишне оказываемое нами доверие сдающимся курдским бекам. Затем, ввиду бывших случаев вероломства курдов, оставленных нами в нашем тылу Командующим Кавказской Армией, с доклада б. Главнокомандующему, было предписано войсковым начальникам не вступать ни в какие переговоры с турецкими курдами, тем или иным путем оказавшими нам сопротивление, а всех их с их имуществом высылать за пределы расположения наших войск в район, занятый турками, все же их деревни, кроме находящихся на путях нашего наступления, нужные нашим войскам, сжечь.

При занятии первой армянской дружиной в 10 числах ноября 1914 г. Арателя, состоящий при ней в качестве инструктора капитан Осепянц донес Генералу Назарбекову, что некоторые курдские беки желают вступить в переговоры о сдаче. Генерал Назарбеков, имея предварительное разрешение от Генерала Чернозубова, разрешил капитану Осепянцу пригласить этих беков для переговоров в Аратель. Садым бек и Осман бек прибыли в Ковлик, и после личных переговоров с находившимся там Генералом Назарбековым, сдались, причем им было возвращено оружие, отобранное перед тем у них командиром, стоявшей в названном селении, сотни. Беки эти заявили, что хотят сдаться еще Наджибек и Гусейн бек. Генерал Назарбеков послал им письменное предложение прибыть в Шораб-хана. 18 ноября, когда Генерал Назарбеков во главе своего отряда переходил из Шораб-хана в Сарай, на пути явились и сдались Наджибек, Гусейн бек и Джангир ага. По требованию Генерала Назарбекова, получившего после поездки беков в Ханык к Генералу Чернозубову, указание от последнего, курды сдали 200 винтовок, часть коих была передана невооруженным солдатам. Сдача шла вяло, и Генерал Назарбеков дал бекам три дня срока, после чего обещал применить силу. Сдача пошла быстрее, но вызванный обстановкой отход из Сарая в ночь на 2 декабря, не дал возможности выполнить дело до конца. Затем пять названных выше беков были арестованы, и отправлены в Хой, откуда, по просьбе Абдул-Резака, дабы войти в сношение с другими, были отпущены с ним в район Котура, где они, видимо, были им вовсе освобождены. Получив свободу, беки эти действительно сражались против нас и двое из них, а именно, Садым и Гусейн, по слухам, разгромили и вырезали несколько армянских селений.

Далее в записке армянских представителей изложено описание зверств, учиненных мусульманами в Армении, в виде мести за выступление армянских дружин.

По этому поводу, крайне трудно, не имея в своем распоряжении достоверных данных, установить действительное количество жертв, павших результатом озлобления мусульман. Но, во всяком случае, учитывая свойственную армянам склонность к преувеличению, что касается понесенных ими в Турции несчастий, следует весьма осторожно подходить к указанным ими цифрам потерь и убытков в Турции. Параллельно с этим не следует забывать, что выступление на нашей стороне армянских дружин, является не причиной, а поводом лишь учиненных мусульманами зверств над армянским населением. Причины же зверств лежат гораздо дальше, чем указывают это армянские представители. В начале настоящего доклада были указаны те факторы, которые с самого возникновения привели к вспышке кровавых насилий над армянами. Здесь же можно лишь повторить, что насилия эти являются результатом деятельности самих армянских вожаков в Турции, и сознательно направленной их к тому воли. В настоящее время им приходиться пожинать плоды от рук своих, целиком ложащиеся на совесть тех из них, кои ради своих политических мечтаний, не остановились перед тем, чтобы поставить на карту жизнь и благосостояние своих мирных соотечественников.

(Продолжение следует)

Из книги «Рапорт генерал-майора Болховитинова о деятельности aрмянских вооруженных отрядов в Турции и Закавказье в Первую Мировую войну». Баку, Азернешр, 2011, стр.52-70