(Продолжение)

 ВЫПИСКИ ИЗ ПРИЛОЖЕННЫХ К ЗАПИСКЕ АРМЯНСКИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ДОКУМЕНТОВ И ОБЪЯСНЕНИЯ К НИМ

Документ № 3. (письмо Католикоса всех армян на имя Графа Воронцова-Дашкова от 4 июля 1915 года № 961)

 Согласно сведениям, полученным мною от моих местных представителей, в семи районах Турецкой Армении, не только не оказывается армянам какой-либо помощи или защиты от насилий, но выказывается полное пренебрежение к просьбам о защите христианского населения, что дает повод главарям курдских племен и черкесам продолжать безнаказанно творить бесчинства над беззащитными христианами. В то время, как армянское население не допускается в крепостной район Мелязгерта, вооруженные мусульмане, черкесы, еще вчера коварно нападавшие на русское войско, совершенно свободно разгуливают в полном вооружении и безнаказанно совершают новые нападения на армянские села.

АВГУСТЕЙШЕМУ Главнокомандующему угодно было подчеркнуть приведенное выше слово «черкесы» на полях, против такового собственноручно начертать: «КАКИЕ».

Обращаясь к ответу на приведенные в прилагаемой записке армянских представителей документах факты и обстоятельства, необходимо доложить следующее: в районе Мелязгерта нет жителей-армян, они приходят лишь туда, с оружием, выбирать пшеницу из ям. Мелязгертский район наблюдается только нашими разъездами, ведущими перестрелку с курдами и черкесами, выходцами из Кавказа, поселенными Турецким Пр.-ом по северному берегу Ванского озера. С занятием Мелязгерта они изъявили покорность, и оказывали содействие нашим войскам, поэтому, с ходатайства наших войсковых начальников, Командир 4 Кавказского Армейского Корпуса, разрешил поселения их не разорять. После вторичного занятия нами, в конце июля текущего года Мелязгертского района, селения эти были разрушены и черкесы бежали к туркам.

 К сказанному нужно добавить, что на приведенное здесь в выдержках письмо Католикоса, б. Главнокомандующим Кавказской Армией от 14 июня было уже отвечено, на основании личного доклада Генерала Юденича, что никаких особых мер, направленных исключительно против армян в Мелязгертском районе, не применяется. Появление рассеявшихся курдов то в одном, то другом направлении Генерал Юденич считает вполне естественным, т.к. будучи всюду разбиты нашими войсками в открытом бою, партии курдов скрываются в горных трущобах, и при благоприятной для них обстановке нападают не только на деревни, но и на транспорты. Вместе с тем, Генерал Юденич совершенно не считает возможным охранять каждую деревню особым отрядом, и в силу этих соображений, постоянно высказывался против возвращения беженцев, дабы последние не подвергались всегда возможным нападениям курдов.

ДОКУМЕНТ №4 (записка епископа Месропа на имя Графа Воронцова-Дашкова от 3 июля 1915 года).

Однако, в разгар боевой деятельности дружин, после взятия Вана, уполномоченным на сношения с военной властью А.И.Хатисовым было получено сообщение от 1 июня с.г. за № 6348 следующего содержания: «Командующий Кавказской Армией телеграфирует Главнокомандующему: Генерал Николаев доносит из Вана о бывшем случае стрельбы армянских добровольцев по нашим войскам не пропускавшим армян с награбленным имуществом. Кроме того, были неоднократные случаи, среди армянских же добровольцев, разбоев и грабежей. Для прекращения подобных преступлений в Ване учреждается полевой суд».

«Ввиду изложенного, Главнокомандующий приказал приостановить формирование каких бы то ни было новых дружин, до приведения старых в полной порядок, о чем сообщаю по повелению Его Сиятельства. Генерал–М.Болховитинов».

Ввиду столь тяжкого обвинения, падающего на армянских добровольцев, о деятельности коих на поле брани до ныне, получались от их непосредственного начальства лишь наилучшие отзывы, армянским Бюро по организации добровольческих дружин были командированы в Ван особо уполномоченные лица, члены Бюро: присяжный поверенный и гласный думы И.Н.Хунунц и армянский литератор Оганес Туманян, для ознакомления на месте со всеми подробностями обстоятельств, изложенных в бумаге Командующего Армией. По прибытии в Ван г.г.Хунунц и Туманян были приняты Генералом Николаевым, который дал лестные отзывы о боевой деятельности армянских дружин, и, узнав о цели их прибытия, сообщил, что случая стрельбы со стороны армянских добровольцев по нашим войскам, а равно случаев разбоя и грабежей против них не было, и что он подобных донесений по начальству не делал. При этом Генерал Николаев рассказал лишь об одном случае стрельбы армян издали по толпе курдов, при коей оказалось несколько казаков. Это было около Бергри-Кала. Но среди этих армян не было добровольцев из состава действующих армянских дружин.

В конце мая т.г. Командиром Армейского корпуса, вследствии поступившего от Генерала Николаева донесения о бывшем случае стрельбы армянских дружинников по нашим войскам и о чинимых ими грабежах, было предписано ему учредить военно-полевой суд. Суд этот заседал один раз в Бергри-Кала, и на его рассмотрение поступило упомянутое выше дело о стрельбе армян по нашим войскам. По рассмотрении дела судом, была установлена несомненная виновность трех из подсудимых, а именно турецко-подданых армян: Кумрика Тиосова, Азиса Минасова и Месропа Меликова.

Первый из них оказался из дружины Дро, а третий из Ванской дружины Арама. Ввиду несомненных доказательств, что подсудимые умышленно стреляли по русским войскам, которых они отлично видели, Суд присудил их всех троих к смертной казни, каковой приговор, по утверждении его Генералом Николаевым был приведен в исполнение. При таких условиях уполномоченным, г.г. Хунунцу и Туманьяну, Генерал Николаев не мог говорить о том, что случая стрельбы со стороны дружинников по нашим войскам не было, и что никаких донесений по этому поводу он по начальству не делал. В разговоре своем с названными уполномоченными Генерал Николаев, по его объяснению, упомянул лишь о том, что массовых отрицательных качеств за армянскими дружинниками не замечается, но тут же прибавил, что армяне такие же дикари, как и курды. Позже, до Генерала Николаева, дошли сведения о том, что дружинники Андроника отобрали 2500 скота у чинов пограничной стражи, угрожая винтовками, и об отобрании теми же дружинниками при отходе от Бергри-Кала порционного скота у двух казаков конно-саперной команды. Им же были получены частные, непроверенные сведения о том, что армянскими дружинниками продано было в Игдыре, после выхода из Вана, скота на 14000 р. Приведенным выше объяснением опровергается изложенное здесь заключение армянских представителей, и устанавливается наличность тех фактов, которые ими отрицаются.

 

АВГУСТЕЙШИМ Главнокомандующим Кавказской Армией собственноручно подчеркнут абзац, в коем приводится текст письма Генерала Волховитинова, а против абзаца, передающего беседу армянских уполномоченных с Генералом Николаевым, также подчеркнутого, собственноручно начертано: «ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЕТ, КАК БУДТО ПРОТИВОРЕЧИЕ».

 Засим, теми же уполномоченными были опрошены лица, стоящие во главе местной гражданской адмистрации Вана. Тот же отрицательный ответ был получен и от них. Из изложенного следует заключить: а) что Генерал Николаев не представлял своему начальству донесений о вышеуказанных фактах, приписываемых армянским добровольцам, и б) случая стрельбы по русским войскам армянскими добровольцами, а равно случаев совершения ими разбоев и грабежей также не было в действительности.

 

АВГУСТЕЙШИМ Главнокомандующим собственноручно подчеркнуты слова о том, что Генерал Николаев не представлял по начальству донесений о случаях грабежей и стрельбы по нашим войскам, и о том, что случаев этих в действительности не было.

 

Для ясности дела, позволяем себе отметить некоторые случаи ярко иллюстрирующие отношения к армянам со стороны некоторых офицерских чинов, заведывающих отдельными частями и службами в армии. Так:

1) Вопреки неоднократным распоряжениям Генерала Николаева, воспретившего под каким бы то ни было предлогом отнимать оружие у армян, случаи обезоружения последних со стороны подчиненных ему органов до ныне повторяются, вызывая громкий ропот и недовольство армянского населения, ищущего спасения в настоящий тревожный и критический момент своей жизни исключительно в оружии, как в орудии самозащиты. Такие случаи допущены, между прочим, этапными комендантами селений Панза и Гелли;

2) Некоторые из предводителей курдских разбойничьих шаек, участвовавшие в недавних ужасных избиениях армян в Ванском округе, ныне состоят при отрядах наших войск в качестве почетных военнопленных. Один из таких курдских разбойников Али-бек из селения Каракенд, известный организатор кровавой резни армян в Баязетском районе, вместе с своими сообщниками, попал в плен к нам и живет на свободе, пользуясь всеми знаками внимания со стороны лиц, его окружающих. Надо ли к этому прибавить, что подобное отношение к преступникам для курдских аширетов послужит поощрением к продолжению их преступной деятельности против жизни и имущества армян. Лицезрение этих башибузуков вызывает глубокой волнение и негодование среди местных армян, видящих в снисходительном отношении властей к подобным лицам издевательство над чувствами истерзанного народа. А рядом с этим, каким обидным контрастом звучит недавняя казнь трех армян в Бергри-Кала за то, что они вступили в перестрелку с курдами, спускающимися с гор, не заметив, по дальности расстояния, что среди них пять или шесть казаков, сопровождающих курдов в Бергри-Калу. Это тот самый случай, о котором упомянуто выше Генералом Николаевым. Здесь, очевидно, было лишь одно печальное недоразумение, да и стрельба не имела никаких последствий для казаков. Но начальник местной войсковой части, командир роты Гегендорф (немец по происхождению), взглянул на дело иначе, донес о проишествии начальству в таком смысле, что впоследствии был учрежден военно-полевой суд, который, в свою очередь не обратил внимания на то, что тут не было и не могло быть со стороны казненных ни злого умысла, ни тем более намерения стрелять в русских воинов, с которыми они бок о бок ведут борьбу против их общего врага.

АВГУСТЕЙШИМ Главнокомандующим Кавказской Армией весь приведенный выше пункт 2-й, говорящий об отношениях наших к курдам, подчеркнут и против слов, указывающих что Али-бек живет на свободе, пользуясь нашим вниманием, собственноручно начертано: «ВЕРНО ЛИ?» Далее ЕГО ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ подчеркнуты слова «военно-полевой суд…… не обратил внимания».

Выше было указано, что у армян отбирались, только на основании приказания б.Главнокомандующего, трехлинейные винтовки, другое же оружие у них не отбиралось, а наоборот, в некоторых случаях такое еще им выдавалось на руки. Затем, по собранным сведениям выяснилось, что этапными комендантами селений Панза и Гелли ни у кого из армян оружие отбираемо не было. «Почетных» военнопленных курдов ни при одном из наших отрядов нет. В частности, что касается отряда Генерала Николаева, то там находившиеся у него в качестве заложников курдские вожди были строго предупреждены, что за неприязненные действия в отношении нас их племен, они ответят головой. Упомянутый в записке Али-бек из сел. Каракенд находится в качестве военнопленного, в сел. Аралых, Эриванск. г. Наконец, необходимо доложить, что командир роты Гегендорф, по рапорту коего возникло дело о стрельбе армянских дружинников по нашим войскам, в числе свидетелей, по этому делу не выступал.

На приведенное в выдержках выше письмо Католикоса всех армян от 3 июля с.г. б. Главнокомандующий Кавказской Армией 14 того же месяца за № 9331 ответил, между прочим, по армянско-курдскому вопросу, следующее: «По отношению к местному населению войсковые начальники вверенной мне Кавказской Армии, должны руководствоваться приказом моим по Армии от 31 октября 1914 года за № 106, в котором, между прочим, значится: «мирное население к какой бы национальности оно не принадлежало, должно пользоваться одинаковым нашим покровительством, не делая в этом отношении никакого исключения. Брошенные курдами селения, поля и имущества, по закону, должны составить достояние казны. Для обследования сбора и использования, в интересах казны, оставленного курдами имущества будут приняты меры имеющими быть назначенными русскими административными властями. Вместе с тем, мною дается указание войсковым начальникам не отбирать у христианского населения в занятых нами областях Турции оружия, необходимого населению для самообороны, за исключением трехлинейных винтовок, которые согласно указания Верховного Главнокомандующего, должны быть, безусловно, отобраны, где они ни находились, и сданы в артиллерийский склад, для использования войсками.

ДОКУМЕНТ №6 (Рапорт Ванского губернатора Командующему Кавказской Армией, Командиру 4 Кавказского Армейского корпуса и Начальнику Баязетского отряда).

Так же приводятся выдержки из указанного документа, кои привлекли к себе внимание АВГУСТЕЙШЕГО Главнокомандующего Кавказской Армией.

4/ С возвращением курдов нарушатся тишина и спокойствие в Ванском округе. Ведь возвращающие курды именно из тех племен, которыми учинены избиения и грабежи армян этих районов. Возможно ли ожидать, что близкие и родственники около 28000 жертв этих избиений и грабежей армян будут безразлично и безстрастно наблюдать возвращение своих лютых насильников. Случаи мести неизбежны, причем они могут принять широкие размеры и создать смуту в тылу русских войск. Следует принять во внимание еще то, что до сих пор остаются в руках курдов не только награбленное ими у армян имущество, но даже насильно уведенные женщины и девицы, причем были случаи избиения последних со стороны сдающихся русской власти курдов с явной целью уничтожения живых доказательств и свидетельниц их преступлений.

АВГУСТЕЙШИМ Главнокомандующим против слов о том, что имущество армян и уведенныя курдами армянския женщины и дети до сих пор не возвращены собственноручно начертано: «НАДО ВОЗВРАТИТЬ».

…………………………………

6/ упомянутый приказ вызовет чувство безнадежного отчания в тех армянах, которые в настоящее время в незанятых еще районах, выдерживают борьбу с турецким войском и курдскими племенами, лишая нашего врага обеспеченного тыла. Мысль, что убийцы и грабители мирного армянского населения должны оставаться безнаказанными, значительно ослабит стойкость и упорство их сопротивления. Ошеломляющее будет впечатление данного распоряжения на турецко-поданных армян, являющихся единственными в Турции искренними сторонниками успехов Русского оружия, и, по мере сил, содействующих делу этих успехов. Армяне не могут не заметить, что русская военная власть одинаково относится, как к своему союзнику, армянскому народу, так и к своему врагу–курду и, покровительствует тем, которые избивали и резали сторонников России. Не трудно представить себе какое разочарование дожно возбудить упомянутое распоряжение в армянском населении по отношению к той России, которую оно почитало и почитает за свою освободительницу и защитницу против ига турецкого и курдского.

7/ Наконец, упомянутый приказ не согласуется с той торжественной декларацией, в которой минувшею весной Императорское Правительство, совместно с союзными державами (Англией и Францией), перед всем цивилизованным миром объявляло всех устроителей резни и грабежей в Армении лично ответственными за содеянные преступления. Представляя благосклонному вниманию Вашего Высокопревосходительства вышеизложенные соображения, почитаю долгом своим заявить, что ввиду описанного положения вещей, я затруднился бы брать на себя ответственность за спокойствие и порядок в Ванском округе, и с своей стороны, позволяю себе ходатайствовать о том, чтобы:

• приказ начальника Баязетского отряда от 22 июня 1915 № 34 не был приведен в исполнение;
• из уже сдавшихся курдов были привлечены к ответственности и наказаны участвовавшие в избиении и грабеже армян;
• было дано предупреждение на имя мусульман не занятых еще областей, с объявлением, что участники избиения и грабежей армян должны будут понести строжайшие кары.

 

 АВГУСТЕЙШЕМУ Главнокомандующему угодно было против пункта 2-го, в коем говорится о том, что необходимо привлечь к ответственности и наказать курдов Ванского района, сдавшихся нам и виновных в избиени армян, начертать собственноручно: «ЭТО ПО-ВИДИМОМУ ВЕРНО».

ДОКУМЕНТ №7 (сношение генерала Николаева на имя и.о.Ванского губернатора Арама от 4-го июля 1915 года № 1599).

Представляя Ваше сношение от 26 июня с.г. за №1317 командиру 4-го Кавказского армейского корпуса на усмотрение, в целях поддержания Вами порядка в Ванском районе на строгом выполнении приказа моего от 22 июня с.г. за № 34, и, в развитие этого приказа, считаю необходимым сообщить следующее: для меня вполне понятны те непримиримые чувства к курдам, которые Вы питаете к ним после варварских, зверских и предательских их расправ с армянским населением. Только этим и объясняю Ваше удивление в вступительной части Вашего сношения о том, что приказом № 34 «настоятельно требуется от армянского населения не нападать и не грабить курдские селения». При чем заключительная часть приказа о том, что выступления курдам воспрещается мною под страхом смертной казни их заложников Вами выпущена, тогда как это обстоятельство совершенно изменяет сущность Вашего сношения, являясь одной из твердых принятых мною мер, для установления порядка среди курдов.

Обращаясь к дальнейшим доводам в сношении № 1317, сообщаю: по §§1, 2, 3, 4 и 6 сдача курдов последовала под давлением тяжело сложившихся для них обстоятельств, и потому в полную искренность их преданности не верю, тем не менее исключительное положение русских войск в крае вынуждает для пользы дела, курдов, хотя бы временно покорившихся, предпочитать курдам, враждебно настроенным и оттягивающим на себя наши войска. Принимать их как военнопленных мне не разрешено.

По п.п. 2, 5 и 7: указываемый Вам исход из создавшегося положения привлечением виновных в насилиях курдов к ответственности, вполне разделяю с Вами. В целях осуществления сего прошу выяснить фамилии и списки их представить мне для передачи Прокурорской власти. Уверен, что виновные будут незамедлительно выделены из сдавшихся курдов, что вместе с тем послужит и достаточной угрозой для курдов, еще не подчинившихся русской власти. Что же касается приказа № 34, то отмена его нежелательна уже потому, что в ней можно усмотреть мое разрешение «нападать на курдов и грабить их, а посевы их уничтожать», каковое недоразумение явилось бы только опрометчивым актом, недостойным представителя культурной страны.

АВГУСТЕЙШЕМУ Главнокомандующему угодно было слова Генерала Николаева о том, что ему не разрешается принимать курдов как военнопленных, подчеркнуть и против них на полях записки поставить вопросительный знак.

 

Приложенные армянскими представителями к их записке документы за №№ 5, 6 и 7 находятся между собою в общей связи, и относятся к одному вопросу. Вопрос этот вкратце заключается в том, что Генерал-майором Николаевым, в приказе от 22-го июня с.г. за №34, разрешено было сдавшимся нам курдам районов Бергри-Кала, Арчака, Башкалы и Порцуза вернуться в свои селения и мирно жить там под угрозой смертной казни их заложников, и поголовного уничтожения жителей селения.

При этом и армянскому населению, сказанных районов, предписывалось не трогать указанных курдов. Ванский же губернатор, в приводимой здесь в выдержке-рапорте своем от 26 июня протестовал против подобной меры ввиду того, что курды названных районов принимали участие в разгроме местных армянских селений. При этом Арам требовал, чтобы в отношении этих курдов было поступлено как с военнопленными или как в отношении преступников военного времени. Главные доводы, приводимые и. о. Ванского губернатором в защиту своего ходатайства, приведены на этих страницах в п.п.4, 6 и 7.

На основании этих доводов Арам ходатайствовал о том, чтобы:

1) упомянутый выше приказ Генерала Николаева за №34 был отменен;

2) чтобы из числа сдавшихся курдов были привлечены к ответственности и наказаны участники избиений и грабежей армян. На это сношение последовал ответ Генерала Николаева приведенный ниже целиком.

С ответом этим Генерала Николаева нельзя не согласиться. Не следует в этом отношении забывать, что ему приходилось иметь дело в районе, в котором повторялось в меньшем масштабе события, происходившиеся в то время по всей Турции.

Картина этих событий в этом районе представлялась в следующем виде: при известии о выступлении на нашей стороне армянских дружин, в Ванском районе против армян начались гонения. Чувствуя себя здесь в силе, армяне восстали, и боевые части их были осаждены в г.Ване; пользуясь этим курды разгромили все армянские селения, армянские же дружинники при занятии нами этого района камня на камне не оставили в курдских селениях, не пощадив там ни одной души. Страсти, таким образом, взбушевались, и отношения между двумя нациями были натянуты до последнего предела. Таким образом, Генералу Николаеву приходилось с одной стороны щадить наболевшие чувства армян, а с другой – не отказываться от предложения курдов сдаться нам, так как таким путем ему представлялось возможным мирно покончить в районе с нападениями курдов, сильно угрожающим нашему тылу и сообщениям.

Эту диллему он пытался разрешить своим приказом за №34 от 22 июня, в котором оповещая о сдаче нам курдов, он под страхом строжайщих репрессий предписывал как армянам, так и курдам жить в мире, при этом от курдов им были взяты заложники и отобрано оружие.

Издавая упомянутый свой приказ, он действовал в полном согласии с тем бесспорным положением, что в военное время необходимо действов. в согл. с требованиями практической пользы, а не с соображениями гуманного или идеального характера. Конечно, при этом он навлек на себя нарекание армян за одинаковые отношения как к ним, так и к курдам, но это не могло и не должно было останавливать его в предпринятой задаче обезопасения своего тыла и сообщений от курдов, мирным путем.

Выполнить же требования армян о признании всех сдавшихся нам курдов или военнопленными, или преступниками, с принятием в этом последнем случае карательных мер, он не мог: в первом случае, в виду большого числа сдавшихся нам курдов и сложности, поэтому, ликвидации их как пленных, а во втором, ввиду того, как признают и сами армяне, что в селения вернулись лишь дети, женщины и старики, большая же часть курдов по-прежнему осталась в горных трущобах, и сдерживалась лишь угрозой репрессий над заложниками и семьями курдов, вернувшихся в селения. Этими соображениями и был вызван ответ Генерала Николаева о том, что ему не разрешено считать военнопленными всех без исключения сдавшихся ему курдов. Декларация же держав, на которую сослался Ванский губернатор, как и всякая декларация воюющих держав по отношению одна к другой во время войны, имеет скорее академический характер, и едва ли могла служить препятствием к принятию какой-либо военной меры действительного характера.

 (Продолжение следует)

Из книги «Рапорт генерал-майора Болховитинова о деятельности aрмянских вооруженных отрядов в Турции и Закавказье в Первую Мировую войну». Баку, Азернешр, 2011, стр.87-107