(Продолжение)

О Т Д Е Л III

В начале сентября 1914 года было объявлено об открытии записи в добровольцы, и немедленно после объявления стали со всех сторон стекаться охотники, преимущественно из турецко-подданных, кавказские же армяне одновременно наполняли ряды нашей славной армии. Из Закавказья, Сев. Кавказа, Ростова и Нахичевани н/Д., Крыма и Бессарабии, Закаспийской области и Туркестана, Румынии и Болгарии, Египта и отдаленной Америки – отовсюду с энтузиазмом молодежь стремилась в Тифлис, чтобы поступить в дружину. Решено было, как упомянуто выше, образовать четыре дружины, которые и были вскоре укомплектованы. Но охотники продолжали прибывать, и пришлось особой публикацией приостановить приток. Заботы по организации и снабжению дружин взяло на себя Национальное Бюро, с распорядительным при нем комитетом. Во второй половине октября дружины были готовы к выступлению в поход.

Как указано выше, дело формирования армянских дружин взяло на себя Армянское Национальное Бюро с Распорядительным при нем Комитетом, состоящее исключительно из представителей партии «Дашнакцутюн». Бюро это, конечно, стало действовать в партийных целях, и все командные посты в дружинах замещало своими сторонниками, отдавая и в остальном предпочтение членам своей партии. Но так как среди прибывающих из-за границы для записи в число добровольцев, в особенности из Болгарии и из Америки армян, было много членов партии «Гнчак», то на этой почве возникли сильнейшие раздоры и трения между ними и дашнакцутюнами. Многие из Гнчакистов, отказываясь от звания добровольцев, стали возвращаться к себе на родину, и в партийные учреждения в Америке и Болгарии с Кавказа стали поступать, как свидетельствует перехваченная переписка, настойчивые жалобы на Армянское Бюро, действующее не в национальных, а в партийных целях, и просьбы самым энергичным образом, протестовать против столь пристрастного образа действий Бюро. Мало того, раздоры начались и среди самой партии «Дашнакцутюн» и среди гнчакистов. Армянское Национальное Бюро стало в оппозицию к самому Католикосу, действуя иногда его именем, но в общем, игнорируя его указания, тогда как Католикос никогда, со своей стороны, не брал под свое покровительство это учреждение и лишь по необходимости терпел его существование. В частности, епископ Месроп, своей пристрастной и партийной деятельностью и своим пренебрежением к власти Католикоса настолько вооружил против себя последнего, что одно время даже возникал вопрос о его смещении, но эта мера не была принята, ввиду того доверия, которое всегда оказывал епископу Месропу б. Главнокомандующий Граф Воронцов-Дашков.

Ниже будет доложено о шестой армянской дружине, сформированной партией Гнчак. Национальное Бюро, против которого была организована эта дружина, и которое не желало признавать ее существование, настолько пристрастно относилось к последней, что однажды назвало ее «грабительской» дружиной, на каковой почве едва не произошел серьезный конфликт между представителями обоих партий.

Распря между гнчакистами и дашнакцутюнцами разжигалась еще и тем, что первые, с самого начала высказывавшиеся на совещаниях у епископа Месропа против формирования дружин, после июльских событий, и оставления Вана, стали упрекать дашнакцутюнцев, что обрушившиеся на армян бедствия являются результатом участия в военных действиях добровольческих дружин, вызвавших месть турок и сформированных по инициативе «Дашнакцутюн». Представители же последнего оправдывали себя тем, что неудачу следует искать в политике России действиях некоторых военачальников и администраторов, искусственно якобы создавших выселение армян из Армении, дабы создать Армению без армян.

Не было единодушия и среди начальников армянских дружин. Так, в августе т.г. между ними произошли большие разногласия на почве эвакуации Вана, причем некоторых из них, во главе с Андроником, высказывались за необходимость роспуска дружин, находя их совершенно бесполезными. Армянскому Бюро с большим трудом удалось уладить этот конфликт, причем для поощрения Андроника назначило его главным начальником всех дружин. Эта мера, в свою очередь, вооружила против него других начальников, как то: Дро, Амазаспа и Кери, которые передав свои отряды другим лицам, приехали в Тифлис для выражения Бюро своего негодования. Андроник же реагировал на это тем, что просил освободить его вовсе от обязанностей начальника дружины. Армянскому Бюро еще с большим трудом удалось устранить и это недоразумение, опираясь главным образом на довод о новой опасности, грозящей Турецкой Армении, с выступлением Болгарии. К чести же, собственно дружинников, необходимо сказать, что среди них, ввиду большого воодушевления идеей бескорыстного служения армянским интересам, междупартийная рознь не наблюдалась в столь широкой степени, как среди их вожаков, и на практике неоднократно наблюдались случаи, когда дружинники-гнчакисты целыми группами переходили на дашнакцутюнские дружины, и обратно.

Первая дружина поступила под командование известного четнического вождя Андроника, который во время последней Балканской войны сражался в рядах Болгарской армии, за свои подвиги получил офицерский чин. Эта дружина 23 октября выступила из Джульфы в Хой. Вторая дружина, под командой Дро, опытного четника из русско-подданых армян, 24 октября двинулась из Игдыря на Тепаризский перевал. Третья дружина, под командой турецко-подданного популярного хумбапета Амазаспа, 1-го ноября вступила в Алашкертскую долину. Четвертая дружина под командой Кери, старого четника, особенно прославившегося, как сподвижника Ефрема в его боевой жизни, занявшего в Персии после смерти Ефрема его место – главного начальника полиции и персидских боевых сил, выступила из Сарыкамыша на Ахверан и Хошаб.

Перечисленные предводители армянских дружин известны, как главнейшие боевики партии «Дашнакцутюн». В частности, Дро, или Дростоман Мартиросов КАНОЯНЦ, житель сел. Игдырь, Сурмалинского у. Эриванской губ., обвинялся в совершении ряда террористических актов, но от суда и следствия скрылся, разыскивается циркуляром Департамента Полиции от 24 октября 1910 г. №126044.

АМАЗАСП, или иначе Амазасп Хачатуров Сервостьян (он же Сырвостьян) мещ. г. Эривани, по делу партии «Дашнакцутюн» Особым Присутствием Правительствующего Сената приговорен к ссылке на поселение и по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению от 12 июня 1914 года освобожден от ссылки.

КЕРИ, известный под кличкой «Зангезурский», сподвижник Ефрема, б. начальника персидской полиции, известного своим выступлением против русских войск в 1910 г. в г.Тавризе, разыскивается ныне Персидским Правительством.

Кавказскому военному Начальству уже давно известны были эти лица, а равно их прошлое, но протестовать против их назначения начальниками дружин для него не представлялось возможным, ввиду: 1) состоявшейся в том 1914 году ВЫСОЧАЙШЕЙ амнистии, всем лицам привлеченным к судебной ответственности по делу о партии «Дашнакцутюн», и 2) состоявшемуся приказанию б.Главнокомандующего Кавказской Армией Гр.Воронцова-Дашкова о полной неприкосновенности всех армян, за коими числятся в прошлом политические преступления, с отводом им для пользования полосы территории от линии Карс-Эчмиадзин-Эривань-Нахичевань-Джульфа до Турецкой границы.

Первая дружина, на которую не раз возлагались самостоятельные задачи, действовала в Дильманском направлении, и имела первое дело под сел. Ашнак, о чем Командующий Азербайджанским отрядом Генерал Чернозубов сообщил Католикосу всех армян телеграммой в следующих выражениях: «В бою 5 ноября дружина армян добровольцев Андроника выказала много храбрости и самоотвержения. Счастлив довести об этом до сведения Вашего Сиятельства». С 7 по 17 ноября дружина эта заняла Кашкуль, гор. Котур и Аратель. Здесь, рассеяв гамидийцев, Андроник отправил в лагерь Чернозубова четырех сдавшихся ему курдских беков-офицеров разбитых им курдских алаев. 19-го дружина заняла Сарай, а 26 Асурли и направилась к Вану. Но, ввиду появления значительных сил неприятеля в тылу, она получила приказ отступить вместе с войсками в Сарай и Котур. Вскоре, затем она вновь перешла в наступление 5 декабря, выбив неприятеля со склонов Алап-Дага, заняла, после двухдневного боя, селение Беладжуг, где оставалась некоторое время, прикрывая отступление нашего Дильманского отряда.

В описание действий первой дружины, необходимо внести следующие поправки: никаких самостоятельных задач на нее Генералом Чернозубовым не возлагалось, гамидийцев у Рази она рассеяла при помощи сотни сунженцев, в Сарай 19 ноября она вошла в составе всего отряда Генерала Назарбекова, Асурли она заняла при поддержке 6-ти рот и двух орудий, и наконец, Беладжук она заняла совместно с двумя ротами 6 Кавказского стрелкового п.. 24 декабря дружина была отпущена, чтобы помочь уйти из Персии армянскому населению, живущему в районе Дильмана. Вопрос о сдаче курдских беков будет доложен ниже, здесь же можно лишь упомянуть, что беки эти сдались непосредственно Генералу Назарбекову, а не Андронику.

Вторая дружина выступила 25 октября и была прикомандирована к отряду Генерала Николаева в Кизильдизу, где Генералом Николаевым было возложено на дружину двинуться через Тапаризский перевал на селение Гявре-Шаме, где дружина имела двухдневный бой. В этом бою был опасно ранен командир дружины Дро, которого заместил вышеупомянутый член Турецкого Парламента от Эрзерума – Армен Гаро. В это время, следовавшие за дружиной войска Генерала Николаева переменили направление, и дружина получила приказ отступить в Кизильдизу, и двигаться для присоединения к отряду Генерала Абациева в Каракилису; оттуда она была отправлена в Дутах на передовые позиции. Укрепившись в Дерике, дружина производила разведки и принимала участие в семи боях вместе с войсками до общего приказа об отступлении.

Действия 2-ой дружины за время состояния ее в отряде генерала Николаева изложены правильно. Что же касается действия ее в составе отряда Генерала Абациева, то по этому поводу в Штабе Армии имеются следующие сведения: дружина эта, прибыв в Каракилису, привела с собой несколько лошадей, отнятых у курдов, которые Генерал Абациев приказал вернуть хозяевам. Приказание Генерала Абациева идти на передовые позиции было исполнено Арменом Гаро лишь после продолжительных пререканий и после угрозы Генерала Абациева, отправить дружину прочь. В 20 числах ноября минувшего года, дружина вошла в состав Клыч-Гядукского отряда, бывшего под начальством Генерала Савицкого. Поставленная в селении Тундин для охранения и разведок на правом фланге, выполнить эти задачи не могла, вследствии отсутствия теплой одежды и необученности. Затем дружина была переведена в Дерик и придана батальону Ахульгинского полка подполковника Вернигорина. С этим батальоном участвовала в боях 28 ноября и 7 декабря, где по отзыву подполковника Вернигорина показала стойкость и способствовала успеху действий батальона на правом фланге отряда. Во время командования дивизией Генерала Амассийского, дружина участвовала в боях 12 и 13 декабря, имела потери 14 человек, по отзыву Генерала Амассийского никакого подвига не совершила. При отходе 17 декабря отряда за Клыч-Гядукский перевал, отряд выступил в 11 часов ночи со своих стоянок, а дружина перешла перевал часов в 5-ти по полудни.

Третья дружина, перейдя 1-го ноября в Кагызмано-Алашкертском направлении, с боя заняла Андок, Алагез и Кяпанак, и произвела ряд разведок. В ночь на 6 декабря она подверглась в селении Алагез внезапному нападению, и понесла серьезный урон, но удержала позиции. Боевые подвиги этой дружины засвидетельствованы Начальником 2-ой Кубанской Пластунской бригады Генерал-майором Гулыгой, и приказом по 1-му Кавказскому Армейскому корпусу от 27 декабря 1914 года за № 199. В удостоверении Генерал-майора Гулыги значится: «Дружина под командой Амазаспа участвовала во всех боях вверенного мне отряда с 22-го ноября по 16 декабря включительно, причем все дружинники показали себя 2 декабря при рекогносцировке Сангман, Пирхасан, Капанак. Затем, при нападении турок в ночь на 6-е декабря на сел. Алагез дружинники оказали упорное сопротивление, причем имели 30 убитых и 10 раненых.

10 декабря при наступлении на Капанак и Пирхасан дружина Амазаспа оказала особенную боевую услугу отряду. Вообще, свидетельствую, что дружинники во все боях вели себя лихо. При наступлении раненые дружинники шли вперед, и лишь отсутствие теплой одежды лишало иногда дружинников возможности вести сторожевую службу. В приказе по корпусу объявлялась благодарность за честную и доблестную службу, как командиру Амазаспу, так и молодцам-добровольцам.

В отношении действий третьей армянской дружины за этот период, необходимо внести поправку, что дружина эта 1-го ноября перешла границу совместно с отрядом полковника Кулебякина, и что удержала она свои позиции у сел Алагез, при поддержке своевременно подошедших пластунов 2-ой бригады Генерала Гулыги.

Четвертая дружина в первые же дни своего выступления 6 ноября попала в весьма тяжелое положение. Выйдя из Сары-Камыша и пройдя Ахверан и Хошаб 16, она пришла в соприкосновение с неприятелем, и после 10 час. боя опрокинула его, затем заняла Кизиль-Килису и Лавдезор, и произвела ряд разведок. Получив приказ занять Экрек, дружина выбила оттуда неприятеля, но затем получила приказ отступить через Ид в Ольты. Сделав 20 часовой переход без отдыха, дружина пришла в Ид, но последний оказался занятым неприятелем. Пробившись через неприятельскую цепь, дружина направилась на Нариман, где опять встретилась с сильными турецкими отрядами и, пробившись с большими потерями, двумя колоннами прошла в Сары-Камыш и Мерденек.

По сведениям Штаба Армии, 4-ая армянская дружина в первые же дни своего выступления 6 ноября попала в трудные боевые условия. Выйдя из Сарыкамыша, и пройдя Ахверан и Хошаб, 16-го вошла в соприкосновение с неприятелем и вступила с ним бой; ввиду значительного превосходства противника в силах и при наличие у него артиллерии и пулеметов, дружина, выдержав 10-ти часовой бой, вынуждена была отойти, потеряв 11 убитыми и 28 ранеными. Боем 16-го дружина установила наличие у турок на направлении Кизляр-Кая, Карабыих, Чермык Су отряда из трех родов войск, а не конницы, как предполагалось. 30 ноября дружина перешла в район Кожганс-Веринтап (селения эти турками заняты не были), оттуда произвела ряд разведок. 7 декабря, у Экрека, дружина совместно с ротой Тенгинского полка отбила атаку турецкого батальона, а 8-го получила приказание отходить через Ид на Ольты. Совершив 20-ти часовой переход без отдыха, дружина у Ида имела огневой бой с противником, части которого достигли уже этого пункта. У Наримана дружина снова столкнулась с неприятелем уже в значительных силах, и вынуждена была отходить мелкими партиями по разным направлениям. Наибольшая часть дружины, около 60 человек с командиром дружины, присоединились к войскам Ольтинского отряда и отошла с ними на Мерденек, а затем, отделившись от него, прибыла в Карс, для пополнения и соединения с отдельными партиями, направившимися туда же от Наримана.

После возвращения дружин ввиду выяснившегося опыта и согласно мнения начальников войсковых частей, при коих состояли дружины, было приступлено к увеличению численного состава дружин, такое увеличение дружин совпадало и со стремлениями армян. Уже в первые два месяца дружины оказали громадную помощь армянскому населению в Турции, спасавшемуся от бесчеловечной расправы за приверженность к России. Вторая дружина прикрывала собой переселение Алашкертцев, а первая вывела армянское население из Дильманского направления.

Из смысла приведенного текста записки явствует, что армян заставляло стремиться к увеличению численного состава дружин, сознание о той огромной, будто бы, помощи, которую оказали эти дружины населению Турции, спасавшемуся от резни. По этому поводу следует заметить, что с одной стороны, истинные цели, преследовавшиеся армянами в этом направлении и, как доложено было выше, на самом деле представляются несколько иными, а с другой, что указание на роль дружин в деле защиты беженцев страдает некоторой преувеличенностью. По крайней мере, что касается второй дружины то в делах Штаба Армии имеется донесение генерала Абациева, из которого усматривается, что он, находясь лично в хвосте главных сил при нашем отходе между монастырем Сурп-Оганез и Диадином 20 декабря, видел только 3-х чел. дружинников, а вся остальная дружина успела уже в это время быть в Игдыре. Первая же дружина, как свидетельствует Г-л Чернозубов, действительно оказала существенные услуги Дильманскому армянскому населению, искавшему спасения в наших пределах.

Соединенные четыре дружины, кроме первой, получили общее наименование «Араратского отряда» и поступили под общее командование Вартана, много поработавшего в четнических организациях турецкой Армении.

О том, чтобы указанные дружины, при соединение их, действительно получили общее наименование «Араратского отряда» в Штабе Армии никаких сведений не имеется и нигде в его делах и сношениях это наименование не встречается.

После того, как дружины Амазаспа и Кери были взяты с Сарыкамышского направления, там осталась 6-ая дружина, бывшая сперва под командованием капитана Джанполадова, а затем поручика Авшарова, погибшего в бою. Дружина эта сформирована самостоятельно, имеет несколько особый тип и организацию и не имеет связи с ранее указанными дружинами. Входя в состав отряда Генерала Баратова дружина эта совершила немало подвигов на поле ратном.

Выше доложено было, что 6-я армянская дружина была сформирована по инициативе партии «Гнчак», и состояла преимущественно из членов этой партии. Разрешение на ее формирование было дано б.Главнокомандующим Кавказской Армией, ввиду настойчивых жалоб представителей этой партии на пристрастное и партийное к ним отношение «Дашнакцутюна». Представители последнего крайне отрицательно относились к вопросу о сформировании этой дружины и усиленно добивались перед б.Главнокомандующим того, чтобы, помимо их, подобных особых формирований, не производилось. При формировании этой дружины, во главе ее был поставлен, с разрешения б.Главнокомандующего, офицер русской армии – армянин капитан Джанполадян, у которого на первых же порах возникли несогласия с помощником его, турецко-подданным Сафарьяном, по прозвищу Пандух, на почве недовольства последнего тем, что штабс-капитан Джанполадян всеми мерами противился установлению в дружине партийного духа и дисциплины. Интриги Пандухта привели к тому, что он был смещен с должности и заменен подпоручиком Авшаровым, но эта мера в свою очередь, чуть было не привела к уходу из дружин всех гнчакистов. Пандухт добивался, главным образом того, чтобы заведывание дружиной было возложено не на одно лицо, а на особый избранный из членов партии совет, каковая мера являлась тайной целью указанной партии при самом сформировании этой дружины. Кроме этого, в этой дружине царили постоянные несогласия и между отдельными представителями «Гнчака»: Сюником, Пандухтом и Тиграном Казанджанцем. Таким образом, указанная дружина в смысле внутренних непорядков не отличалась ничем от дружин «Дашнакцутюна», а может быть, в этом отношении даже и превосходила их. Существующие в ней раздоры дали повод, одно время предполагать, что подпоручик Авшаров, убитый впоследствии в бою с турками, пал не от вражеской пули, а от руки внутреннего недруга.

О ее действиях во время состояния в отряде Генерала Баратова имеются благоприятные отзывы.

(Продолжение следует)

Из книги «Рапорт генерал-майора Болховитинова о деятельности aрмянских вооруженных отрядов в Турции и Закавказье в Первую Мировую войну». Баку, Азернешр, 2011, стр.31-52