— Здравствуйте, Фаиг муаллим. Очень рада видеть Вас вновь. Мы с Вами, пусть недолго, работали вместе в воскресной школе Национально-культурной автономии Азербайджана. Вы преподавали историю, а я – литературу. Хотелось бы начать с этой самой школы. Когда была создана азербайджанская школа в Санкт-Петербурге?

— Здравствуйте. И я очень рад видеть Вас. В Санкт-Петербурге азербайджанская школа была создана в конце 80-х годов. Ее создали мы: я, Зульфия Аббасова и Гасан Масимов. Организационными вопросами занимался супруг Зульфии ханум, полковник медслужбы, профессор Рахиб Аббасов. Зульфия ханум была директором школы и учителем азербайджанского языка.  Музыку и литературу преподавал я. А Гасан муаллим вначале преподавал рисование, затем историю.

— Сколько у Вас было учеников, много ли?

— Да, много. Кроме азербайджанцев, были и русские, и евреи. Мы не брали денег за уроки. Собранные средства уходили на аренду помещения, где проходили занятия. Эта школа продолжала свою деятельность до 1998 года. Правда, были и перерывы. Мы были вынуждены по тем или иным причинам приостанавливать занятия. Но затем вновь возобновляли их. Наша главная проблема была связана с помещением. Когда в 1998 году в Санкт-Петербурге была создана Национально-культурная автономия, школа перешла в ее подчинение, и пусть с перерывами, занятия все же проводились. И сейчас пытаются возобновить деятельность школы.

МЫ ДЕЛАЛИ ВСЕ, ЧТО В НАШИХ СИЛАХ, НЕ ОЖИДАЯ НИКАКОГО МАТЕРИАЛЬНОГО ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ

— Я слышала, что в Петербурге в конце 80 – начале 90-х годов было создано несколько азербайджанских обществ.

— Да, это так. Одним из них было созданное нами общество «Азери». Позже Автономия была создана именно на основе этого общества. Сейчас газета Автономии называется также «Азери».
Еще был один наш соотечественник по имени Паша, он тоже создал общество. К сожалению, я забыл название этого общества. В то время было не так, как сейчас. Проживающие здесь азербайджанцы были большими патриотами. Начало 90-х годов было периодом пробуждения. Мы делали все, что в наших силах, не ожидая никакого материального вознаграждения. Мы, в прямом смысле этого слова, любили свой народ и старались делать во имя него все возможное. Сейчас все по-другому, каждый думает только о себе.

— Здесь с того самого времени было много армянских обществ.

— Армяне пробудились раньше нас. Они уже в 85-86 гг. начали открытую войну за Нагорный Карабах. Был один ученый-историк Карен Юзбашян, он был председателем армянского общества. Он был очень образованным человеком. И обладал прекрасной ораторской способностью. Он часто собирал армян и проводил собрания. И с тех пор они стремились к тому, чтобы отделить Нагорный Карабах от Азербайджана.

— Я знаю Фаига Челеби и как тариста. Я не раз слышала на мероприятиях Вашу игру на таре. Вы играете очень увлеченно. Чувствуется, что Вы проживаете музыку во время игры.

 -Я очень люблю тар. Могу сказать, что я единственный азербайджанец – доктор наук, играющий на таре. У нас еще один тарист Давуд Мамедбеков. Он живет в Москве. Он – кандидат наук и также играет на таре в каких-то обществах, на мероприятиях и концертах.

— У Вас были прекрасные учителя. Как я знаю, Вы были учеником Мирзы Мансура Мансурова, Бахрама Мансурова.

— И правда, с учителями мне очень повезло. Как Вы отметили, я учился у Мирзы Мансура Мансурова, Бахрама Мансурова. У меня еще один учитель – Мамед Салех Исмаилов. Он был учеником Узеира Гаджибекова. Он преподавал нам дисциплину «Теория азербайджанской народной музыки». Я и у него научился многому.

— Фаиг муаллим, недавно мы с друзьями обсуждали, запрещен ли был тар в советское время или нет. Что Вы можете сказать об этом, запрещен ли был тар?

— В 1922-28 годах бывший комиссар народного просвещения Мустафа Гулиев выступал против тара, в целом, против мугама, восточной музыки. Он отвергал тар, мугам, старался полностью его искоренить. И после этого начались нападки на тар.

ПО—МОЕМУ, ТАР СПАС БАГИРОВ

— Что или кто, по-Вашему, спас тар?— По-моему, тар спас Багиров. Поскольку после Мустафы Гулиева, как я уже сказал, было много нападок на тар, на мугам. Сулейман Рустам говорил: “Oxuma tar, oxuma tar, Səni sevmir proletar” (Не пой, тар, не пой, тар, тебя не любит пролетарий»).

— А Мушвиг сказал «Oxu, tar!» («Пой, тар»).

— В то время таких поэтов, как Мушвиг, было мало. Если бы был явный или тайный приказ Багирова, то и тар, и мугам были бы искоренены. Но Багиров по этому поводу ничего не говорил, он молчал. Поэтому замолчали и все остальные. И тар остался жить.

— Фаиг Челеби – как слышишь Вашу фамилию, сомнений не возникает, что Вы из Шеки.

— Хотя я родом из Шеки, но вырос в Баку. Мы жили в Ясамальском районе, в то время он назывался Октябрьским районом.
Тогда Баку был не такой, как сейчас. И сам город, и люди в нем были совсем другие. Баку того времени мне более дорог и близок.
Что же касается моей фамилии, да, когда говоришь «Челеби», на ум, в первую очередь, приходит Шеки. Но эта фамилия наиболее распространена в Турции.

«Челеби» — был такой титул в сельджукских дворцах. Позже сын Джелаледдин Руми – Султан Велед взял себе такой псевдоним. И после него весь его род носил фамилию Челеби. Позднее псевдоним «Челеби» могли иметь только поэты, полководцы, известные личности при дворе. И как я сказал, к нам эта фамилия пришла из Турции.

— Фаиг муаллим, чем Вы занимаетесь в настоящее время?

— Я–доктор искусствоведческих наук, профессор. Работаю в Санкт-Петербургском Государственном университете, читаю лекции в Институте истории и культуры, выступаю на концертах, мероприятиях. Я отдал в печать обширную статью «Взаимоотношения эпоса «Кёроглу» и пословиц». Теперь работаю над продолжением этой статьи. Скорее всего, это будет книга.

— Фаиг муаллим, желаю Вам успехов во всем. Благодарю за интересное интервью.

Шахназ Кямал,

Специально для портала 1905.az.