Член-корреспондент НАНА, доктор исторических наук, профессор Ильяс Бабаев любезно согласился на издание одной из своих ранних работ в рубрике ИССЛЕДОВАНИЕ.

Географическое положение Закавказья, в том числе территории современного Азербайджана, создало благоприятные условия для культурных и экономических связей с центрами древневосточных культур. Истоки этих связей уходят в энеолитическую эпоху. В дальнейшем эти связи расширяются и при­нимают более интенсивный характер. В ахеменидскую эпоху территория будущей Кавказской Албании, по всей вероятности, вошла в состав Ахеменидской империи, что засвидетельствова­но и Геродотом (Геродот. История, кн. III, гл. 97).

После падения Ахеменидской империи на территории современного Советского Азербайджана возникает самостоятель­ное Албанское государство. Судя по археологическим материа­лам, население Албании никогда не прекращало связи с населе­нием Ирана, хотя эти связи временами в силу изменений общего хода исторических событий ослабевали или усиливались. Особенно усилились они в эпоху Сасанидов, что обусловлено, прежде всего, политической обстановкой того времени.

До середины III в. н.э. Албания находилась в сфере влия­ния Рима. Сасаниды, захватив власть в Иране, ведут активную борьбу за расширение своих владений.

В ходе борьбы с Римом в 260 г. в битве при Эдессе сасанидский шахиншах Шапур I взял в плен римского императора Валериана. После этой победы Шапур I посылал письма многим народам, в том числе албанам.

Римский автор Юлий Капитолий пишет о том, что многие народы, в том числе и албаны, не приняли письма Шапура I и обратились к римлянам, обещая им помощь и поддержку в деле освобождения Валериана. Тем не менее после этого события влияние Рима в Закавказье ослабло и потом прекратилось и многие народы, в том числе албаны, бывшие до того в сфере влияния Рима, вероятно, вынуждены были принять верховенст­во сасанидского Ирана. По-видимому, так следует толковать надпись Шапура I, высеченную на «Кабаи-Зардушт» в Накши Рустаме, где говорится, что Шапур считает подчиненными се­бе все народы Закавказья (Подробно об этих событиях см. К.В.Тревер. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. М.-Л., 1959, стр. 133 и сл.).

Сасанидские шахиншахи захвату стран Закавказья, особенно Албании, придавали большое значение, т.к. эти страны имели и стратегическое значение. В те времена северные на­роды, часто проходя через Албанию, наносили ущерб владениям сасанидского Ирана. Поэтому укреплению северных границ Са­саниды уделяли большое внимание.

С этой целью на территории Албании в V-VI вв. строился ряд оборонительных сооружений, к которым относятся Бармакское, Гилгилчайские, Дербентские и др. укрепления. Наряду с этим Сасаниды вмешивались во внутренние дела государств Закавказья, старались ставить своих ставленников во главе этих государств, сеяли раздор между народами Закавказья и стремились распространить зороастрийскую религию.

Эта историческая обстановка способствовала расширению культурных и экономических связей Албании с сасанидским Ираном, о чем свидетельствуют находки на территории Албании многочисленных привозных иранских изделий, так например, предметов торевтики и, особенно, глиптики и нумизматики.

Археологические исследования позволяют установить, что в III-IV вв. иранский импорт в Албании сравнительно невелик. К нему относится еще неопубликованная великолепная сереб­ряная с золотой инкрустацией чаша, найденная в Шемахе (Этим сообщениям я обязан Д.А.Халилову, любезно по­казавшему мне указанную чашу) и весьма ограниченное количество памятников нумизматики и глиптики.

Раннесасанидские монеты в Азербайджане пока встречают­ся сравнительно редко; известны единичные находки и только один большой клад, случайно найденный в 1964 г. у городища Кабалы (А.Раджабли. Клад древних монет. Газета «Вышка», № 84, 8 апреля 1964 г.).

Клад состоял в основном из драхм сасанидского царя Варахрана II (274-291 гг.), но в его составе были также единичные экземпляры драхм парфянского царя Готарса (41-51 гг.) и римские динарии Отона (69 г.), Веспасиана (69-79 гг.), Траяна (98-117 гг.) и Адриана (117-138 гг.) (Там же.). Часть этого клада разошлась по рукам. Удалось собрать более 150 драхм Варахрана, хранящихся ныне в Музее истории Азербайджана. В последующие годы выяснилось, что первоначально среди собран­ных монет было более двухсот драхм Варахрана II и золотой слиток, возможно являющийся фрагментом массивного золотого украшения.

Судя по нумизматическим материалам, приток сасанидских монет постепенно усиливался. В V — начале VII вв. эти монеты наводнили рынки Албании. К этому периоду относятся многочис­ленные монетные клады, найденные на территории Азербайджана. Неполный перечень этих находок дан Е.А.Пахомовым в его вы­пусках «Клады монет». Персидские марзпаны, сидевшие в Алба­нии, также чеканили монеты (Е.А.Пахомов. Монеты Азербайджана, вып. I. Баку, 1959, стр. 12-15).

Связи Албании с Ираном хорошо прослеживаются также и в глиптике, памятники которой встречаются на всей территории исторической Албании.

Изучение этих миниатюрных и очень интересных памятников древности позволяет установить, что привоз их в Албанию на­чался в III в., но в этот период их, как и монет, было немного. Их привоз усиливался постепенно и особенно возрос с IV в.

Все они, являясь интальями, в основном выполняли функ­цию печатей, на что указывает и их форма. Найденные в Азер­байджане привозные сасанидские предметы глиптики изготовлены из цветных камней, пасты, стекла и металла. Они имеют такие же формы, как все сасанидские геммы, хранящиеся во многих музеях мира. Преобладают печати, имеющие форму усеченного сфероида или «ложного перстня». Все печати этих форм снабжены отверстием для продевания шнура. Боковые части многих из них орнаментированы резными линиями или симметрично расположенными выпуклостями.

При изучении сасанидских памятников глиптики, найденных на территории Азербайджана, выясняется, что количество композиций на них весьма ограниченное, хотя на первый взгляд они кажутся многочисленными. Следует отметить общность этой черты для всех памятников глиптики сасанидского Ирана, на что справедливо указал В.Г.Луконин (А.Я.Борисов, В.Г.Луконин. Сасанидские геммы. Л., 1963, стр. 31; В.Г.Луконин. Культура сасанидского Ирана. М., 1969, стр. 24 и сл.).

На сасанидских резных камнях из Азербайджана имеются изображения человека, композиции, связанные с религиозным культом, фантастические существа, животные, птицы, скорпионы, растения, небесные тела, разные знаки, монограммы и др.

Подавляющее большинство этих композиций имеет символическое значение, что побудило ряд исследователей рассматривать их, как иллюстрации к «Авесте» — священной книге зороастрийцев (Р.Аскеrman. Sasanian Seals. SРА, vol.I; см. так­же К.В.Тревер. Отражение в искусстве дуалистической концепции зороастризма. ТОВЭ, I, Л., 1939, стр. 243-253; А.Я.Борисов, В.Г.Луконин, ук. соч., стр. 34-45 и др.). Тут следует отметить, что произведения глиптики с древнейших времен до позднего средневековья тесно были связаны с религией, что вполне закономерно и связано с назначением самих предметов глиптики. Ведь эти предметы часто выполняли роль оберегов и амулетов, а лица, использовавшие их как личные печати, ставили, таким образом, свое имущество под покровительство божественных сил.

Из всех найденных на территории Азербайджана сасанидских резных камней лишь три снабжены надписями. Из них особый интерес представляет ложный перстень, найденный близ города Шемахи. На печати дано погрудное изображение мужчины с пехлевийской надписью наверху в поле. Надпись сохранилась хорошо и читается: «Варахрандат» (прочитана В.Г.Лукониным). Вероятно, на печати изображен сасандский чиновник по имени Варахрандат. От официальных портретов сасанидского Ирана портрет на нашей гемме отличается только отсутствием кулаха. Остальные иконографические детали (серьга с шаровидной бусиной, ожерелье, одежда) полностью совпадают. На основании палеографии надписи, а также стиля передачи рисунка (грудь и плечи переданы с четырьмя ок­руглыми углублениями), печать датируется IV-V вв.

Две другие печати с надписями найдены в Мингечауре.

На них изображены лежащие бараны с округло изогнутыми ро­гами; надписи сокращены. Обе печати на основании комплек­сов погребений, в которых они были найдены, датируются V-VI вв.

На печатях часто встречаются сюжеты, связанные с культом: изображения жрецов с цветком, шестилучевой звез­дой, или молящихся перед жертвенником, а иногда жертвенни­ки с горящим на них огнем или без него. Как известно, по­добные сюжеты для сасанидской глиптики обычны, и печати с такими сюжетами были широко распространены во всех стра­нах, куда проникли произведения глиптики сасанидского Ира­на. Все эти композиции связаны с культом Ахурмазды, с куль­том огня, ибо согласно «Авесте» огонь считался сыном Ахур­мазды и приверженцы зороастризма очень почитали его. На резных камнях Ирана сасанидской эпохи Ахурмазда изображал­ся иногда в пламени жертвенника (Е.Негzfеd. Раikuli Моnument аnd  inscription of the еаг1у Нistогу оf tһе Sаsаnian Еmpire, t.1, Berlin, 1924,р.82.) . Об этом почитании огня персами свидетельствует и Геродот (Геродот, ук. соч., кн. I. гл. 131). Известно также, что каждый сасанидский шахиншах сооружал своего аташдана и приносил ему жертву. Обычно на реверсе всех сасанидских монет имеется изображение такого аташдана (К.В.Тревер. Художественное значение сасанидских монет. ТОВЭ, I, 1939, стр. 266-268).

В связи с этим большой интерес представляют найден­ные в Азербайджане геммы с одним знаком или, вернее, различ­ными вариантами одного и того же знака. Это изображение представляет собой лунный серп на вертикальном основании: основание передано одной линией с петлевидным изгибом на обеих его концах, которые, вероятно, являются схематично переданными лунными серпами. Изменения и вариации бывают незначительными, а центральная часть изображения — стержень с полумесяцем на вершине почти всегда сохраняется. Интерпре­тация этого сюжета уже неоднократно привлекала внимание исследователей. Здесь достаточно сослаться на таблицу, составленную В.Г.Лукониным на основании многочисленных изда­ний подобных гемм (А.Я.Борисов, В.Г.Луконин, ук.соч., стр. 39-41) . Из нее следует, что геммы с подоб­ными изображениями, снабженные надписями, принадлежали ма­гам или судьям. Хорошо известно, что судопроизводство в сасанидский период находилось, в основном, в руках жрецов. Известно также, что полумесяц венчал навершия особо почи­таемого Сасанидами храма Ахурмазды в Ганзаке-Шиз (В.В.Бартольд. К вопросу о полумесяце, как символе ислама. Изв. Рос. АН, № 6, II, 1918, стр. 475-477).

Таким образом, можно придти к выводу о том, что это изображение так или иначе связано с религиозным культом зороастрийцев и, следовательно, геммы с подобными изобра­жениями, по всей вероятности, принадлежали представителям этой религии, что уже отмечено Г.А.Пугаченковой (Г.А.Пугаченкова. Геммы из Мерва. ИАНТССР,  № 3, 1957, стр. 69; ее же, Материалы по восточной глиптике. ТСАГУ, вып. СХI, Ташкент, 1957, стр. 148; ее же, Мервские геммы-интальи. ТЮТАКЭ, т. 12, 1963, стр.208) и В.Г.Лукониным (В.Г.Луконин. Иран в эпоху первых сасанидов, Л.,1961, стр. 54; А.Я.Борисов, В.Г.Луконин, ук.соч., стр..42). Разумеется, подобными геммами могли пользоваться и простые приверженцы зороастризма.

Довольно частые находки гемм с подобными сюжетами на территории Албании, по-видимому, связаны со стремле­нием сасанидского Ирана насадить зороастрийскую религию среди местного населения. Это стремление усилилось особен­но в середине V в. В это время сасанидский шахиншах Ездегерд II отправляет на Кавказ, в том числе в Албанию, большую группу магов. Об этом событии армянский историк V — начала VI в. Лазарь Парбский пишет, что приехав на место, «отряды магов спешно заставляли нести огонь в храмы святыни господней и в других замечательных и красивых ме­стах строить атрушаны». Таким образом, христианские церкви были превращены в храмы огня, и наряду с этим сооружались новые храмы огня (Подробно об этих событиях см. К.В.Тревер. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании, стр. 203-206) .

На сасанидских резных камнях представлены сцены ин­веституры, фантастические существа (пегас, грифон, крыла­тый бык), животные (зебу, олень, баран, собака, лев и др.), птицы (орел, петух, голубь), сцена терзания оленя орлом, растения, скорпионы и др. По всей вероятности, многие из этих изображений связаны с астральными культами, матери­альным благополучием и другими суевериями. Подтверждением этому может служить «Авеста». Трудно найти такое живое су­щество, которое «Авеста» не связала бы с каким-нибудь ве­рованием. — Почти все живые существа и многие растения — от змеи, скорпиона, рыбы вплоть до птиц — орла, петуха, голубя, включая сюда многих животных, — упоминаются в «Авесте».

Внимательное изучение сасанидских резных камней Азербайджана позволяет установить, что качество их резьбы постепенно ухудшается, и в конце сасанидской эпохи изо­бражения становятся схематичными. На поздних камнях преобладает так называемая штриховая резьба. Интересно, что эта особенность прослеживается на всех памятниках искусст­ва Ирана сасанидской эпохи. Это явление в иранском искусст­ве связывают с развитием сасанидского государства. Начиная с конца IV в. в искусстве Ирана происходят существенные изменения; в это время уже почти не высекают наскальные рельефы; портреты должностных лиц на монетах, предметах торевтики и глиптики передаются схематично, меняются их ико­нографические черты. В.Г.Луконин это явление резонно свя­зывает с тем, что в указанное время вопросы законности ди­настии, вопросы прокламации нового устройства перестали быть актуальными, ибо сасанидская монархия прочно закрепи­ла свое положение, и уже не было нужды в прокламативном ха­рактере официального портрета (А.Я.Борисов, В.Г.Луконин, ук.соч., стр. 16).

Надо думать, постепенное ухудшение качества резьбы и схематизация сюжетов сасанидских резных камней, как и неко­торых других памятников, обусловлены и другими факторами. Одним из них, несомненно, является многократное повторение сюжетов, что общественно приводит в искусстве к схематизму.

В сасанидскую эпоху среди населения Албании наряду с привозными из Ирана геммами были распространены подобные местные изделия, изготовленные по привозным иранским ори­гиналам. Часто они по сюжету и по форме, а иногда даже по стилю, не отличаются от иранских предметов глиптики. Изго­товление местных предметов глиптики по иранским образцам подтверждается также нахождением в Азербайджане полуфабри­катов-заготовок для таких изделий. В Азербайджане неодно­кратно найдены подобные изделия, сломанные при изготовле­нии.

Влияние искусства сасанидского Ирана на искусство Албании прослеживается повсеместно, что свидетельствует об оживленных связях населения Албании с Ираном.

 «Искусство и археология Ирана». Всесоюзная конференция (1969 г.) Доклады. Москва, «Наука», 1971г., стр. 49-56