После убийства Ибрагихалил-хана главой Гарабагского ханства в сентябре 1806 года был утвержден «высочайшей грамотой» Мехтигулу-хан.

Согласно грамоте императора, Мехтигулу-хан был самостоятелен во внутренней политике, что было специально подчеркнуто генералом И.В.Гудовичем в предписании начальнику русского гарнизона Шушинской крепости подполковнику Н.С.Котляревскому от 21 ноября 1806 года: «оказывать хану должное уважение, отнюдь не вмешиваясь во внутреннее его управление». То же самое повторено в его письме на имя Мехтигулу-хана Гарабагского. Император точно так же позитивно отнесся к Джафаргулу-аге, внуку Ибрагимхалил-хана от старшего его сына и наследника престола Мамедгасана-аги.

Однако оба акта носили символический характер. Особенно — инвеститура российского императора на власть Мехтигулу-хану Гарабагскому. Это стало окончательно ясно после завершения русско-иранской войны 1804-1813 годов. 24 октября 1813 года в местечке Гюлистан, в Гарабаге, был подписан мирный договор, по условиям, которого часть северных ханств Азербайджана перешла в состав Российской империи. В ст. 3 говорится, что иранский шах от своего имени и от имени своих преемников признает принадлежность Российской империи, среди других северных ханств Азербайджана, Гарабагского, а также связанного с ним родственными узами Шекинского ханства.

Вместе с тем, как и к Ибрагимхалил-хану, к его преемнику на Гарабагском престоле Мехтигулу-хану высокопоставленные российские чины относились с недоверием, несмотря на то, что члены гарабагской династии были осыпаны милостями императора. Так, генерал А.П.Тормасов обвинял Гарабагского хана в тайных сношениях с иранским правителем Фатали-шахом. 28 октября 1809 года он писал хану об этом, обвиняя в измене и нарушении условий Кюрекчайского трактата и советуя прекратить антироссийскую деятельность, принимая во внимание «дружеское расположение» генерала к Мехтигулу-хану.

Тем не менее, взаимоотношения между ханом и русскими военными на Южном Кавказе были положительными. Так, во время русско-иранской войны 1804-1813 годов Гарабаг, находившийся в зоне военных действий, играл важную роль. Отсюда поступало продовольствие для армии, а гарабагская конница неоднократно участвовала в боевых операциях русской армии, которая не имела кавалерии в этой войне. На это обратил внимание российский военный историк В.А.Потто. Во время русско-иранской войны 1804-1813 годов генерал А.П.Тормасов неоднократно обращался к Мехтигулу-хану с просьбой о предоставлении гарабагской конницы. В одном из своих обращений от 15 сентября 1810 года, о необходимости и значимости этой конницы он пишет: «Если же привести здесь русскую пословицу, что пеший конному не товарищ, то всякий легко увидит, что войскам, в Карабаге расположенным, состоящим из победоносной российской пехоты, нужна славная Карабагская конница, чтобы поражать опрокинутого пехотой неприятеля и не допускать его нигде свободно прорываться». Далее генерал писал, «чтобы Карабагская конница всегда содействовала русской армии, находилась в разъездах и караулах в нужных местах; сопровождала почту; составила конные посты у Худаферинского моста через Араз, а также близ русских пехотных постов; проводила разведку; предотвращала нападения мародеров на села и скот». А.П.Тормасов специально отметил в письме хану от 21 августа 1811 года, что Гарабагская конница самостоятельно, «деятельными мерами, от Вас принятыми», совершенно уничтожила трижды нападавших иранцев, которые с большими потерями ушли за Араз. Генерал не просто выразил свою признательность Мехтигулу-хану, но, как он пишет: «нынешний Ваш подвиг с истинным удовольствием представил в высочайшее усмотрение его императорского величества».

Следовательно, гарабагская конница сыграла свою роль в русско-иранской войне 1804-1813 годов, коль скоро российский генерал неоднократно отмечал ее участие в боевых действиях русской армии и в защите Гарабагского ханства. О важности гарабагской конницы писал хану 5 декабря 1811 года также генерал маркиз Ф.О.Паулуччи, бывший квартирмейстером Кавказской армии. Он же обещал компенсировать материальные и денежные утраты Гарабага в ходе русско-иранской войны 1804-1813 годов. В ответном письме Ф.О.Паулуччи, отправленном в феврале 1812 года, Мехтигулу-хан подробно обрисовал генералу успешное сражение, в котором принимал непосредственное участие. Это сражение произошло в январе того же года в Гарабаге, недалеко от Араза, где встретились на поле боя иранские отряды наследника престола Аббаса-Мирзы с русским батальоном и гарабагской конницей.

Отношение к Гарабагскому ханству, вообще к Кавказу, заметно переменилось в худшую сторону при генерале А.П.Ермолове, назначенном в 1816 году главноначальствующим Грузии и командиром Отдельного Кавказского корпуса. Здесь он пробыл до 1827 года, и именно при нем Гарабагское ханство было формально ликвидировано и переименовано в одноименную провинцию Российской империи.

Вообще можно считать, что ликвидация северных ханств Азербайджана, в том числе Гарабагского, состоялась именно при этом генерале. Как при П.Д.Цицианове, начавшем Кавказскую войну, так и при А.П.Ермолове процесс проходил преимущественно под знаком бога войны Марса, то есть путем, характерным для внешней политики Российской империи на всех направлениях, начиная со времени ее основателя — Петра Великого. Не случайно, русский кавказовед Н.Н.Шавров в конце XIX века, подчеркивая о завоевательных войнах Российской державы в Каспийском регионе, писал, что: «Уже 300 лет владеет Россия Каспийским морем, и все то время преследовала одну и ту же политическую задачу; именно: усиление своего влияния в странах, принадлежащих к Каспию, но, вопреки повсеместно в Европе существующему убеждению, получившему значение научной истины, для достижения своих политических целей Россия предпочла военные действия, а не торговлю, которая, создавая солидарность интересов, постепенно доводит более слабые государства до полной зависимости от государств более сильных. Военные действия в бассейне Каспия Россия вела с такой энергией, что, так сказать, истребила здесь всех врагов, обратив все прилежащие страны, за исключением Персии, в русские провинции». Будучи сторонником и проводником экспансионистской политики на Кавказе, в том числе в отношении северных ханств Азербайджана, А.П.Ермолов рекомендовал в феврале 1817 года императору, что «области, нами управляемые, долго противостоять будут всякому устройству, ибо данные им трактаты предоставляют им прежнюю власть без малейшего ее ограничения… управление ханствами даровано им наследственно. Благодетельные российские законы не иначе могут распространиться на богатые и изобильные области сии, как в случае прекращения наследственной линии или измены ханов». Вот почему именно при А.П.Ермолове:

— Гарабагское ханство было ликвидировано и превращено в 1822 году в одноименную провинцию Российской империи;

— после этой даты все доходы шли только в российскую казну;

— все богатства Гарабага, как и всего Северного Азербайджана, были поставлены на службу российского государства;

— на эту территорию в организованном порядке заселяли русских и армян, проводя русификацию и христианизацию этой азербайджанско-мусульманской земли. В оправдание своей точки зрения А.П.Ермолов, комментируя прошлые события, писал, что «изменил хан Карабахский, но был убит», а наследник трона Джафаргулу-ага «в 1812 году изменил нам, бежал в Персию, вводил персидские войска в свое отечество неоднократно»;

— и заключает свой рапорт напоминанием, что Гарабагское ханство, «положением своим важное, произведениями богатейшее, должно непременно быть управляемо российскими законами»;

— поэтому А.П.Ермолов просил императора не утверждать Джафаргулу-агу наследником Гарабагского ханства.

Знаменательна заключительная фраза в рапорте А.П.Ермолова, где сказано, что «по возвращении из Персии, согласуясь с обстоятельствами, приступаю я к некоторым необходимым преобразованиям». Вместе с тем А.П.Ермолов отметил, что «Карабагское ханство, богатейшее по плодородию земли, с 1806 по конец 1813 года служило театром беспрерывных неприятельских действий со стороны персиян и претерпело величайшее разорение». Так, если в 1805 году, когда ханство вступило в подданство России, здесь проживало более 10 тыс. семей, или 50 тыс. чел., то в 1812 году — 3080, или 15 400, то есть втрое меньше, которые, к тому же, разорены и лишились своего имущества. Остальные же — бежали или попали в плен. В связи с этим предлагалось снять недоимки с ханства. Как видно, рапорт возымел действие, ибо император Александр I в своем повелении от 4 июля 1817 года недоимки с жителей снял.

Переписка А.П.Ермолова с Мехтигулу-ханом и его «всеподданнейшие донесения» императору убеждают, что с приходом его на должность главноначальствующего Грузии процесс ликвидации северных ханств Азербайджана, в том числе Гарабагского, вступил в заключительную фазу. Проводя в жизнь завоевательную политику царской России, он использовал любой предлог, чтобы ограничить поле деятельности Гарабагского хана. Например, «несогласие» между ханом и его племянником Джафаргулу-агой, противоречия между ханом и албанскими христианскими меликами; а также в целях внесения раздора стремился столкнуть армян и азербайджанцев Гарабага на этно- kонфессиональной почве.

Таким образом, ситуация вокруг Гарабагского ханства и его последнего главы становилась все более угрожающей. По этой причине Мехтигулу-хан 21 ноября 1822 года ушел в Иран, о чем сразу же В.Г.Мадатов рапортовал генералу А.А.Вельяминову. Уход хана не был спонтанным решением, так как в том же рапорте сказано, что уже некоторое время как начата опись имущества Мехтигулу-хана, его жен и сестер, а также приближенных. Причем, в первую очередь, «взяты на учет табуны Карабагских скакунов, которых очень выгодно ценят». Некоторых приближенных хана арестовали, а их недвижимое имущество в Шуше и Герусе описали. Среди причин ухода Мехтигулу-хана было также покушение на его племянника Джафаргулу-агу, которого ранили.  После ухода последнего Гарабагского хана А.П.Ермолов распорядился В.Г.Мадатову:

— назначить особых чиновников «для изыскания доходов, которые должны обратиться в казну»;

— назначить военного коменданта из числа русских офицеров, на которого возложено хозяйственное управление, «как в прочих провинциях».

В ноябре же 1822 года была обнародована прокламация А.П.Ермолова жителям Гарабагского ханства, в которой уход Мехтигулу-хана в Иран преподносился как «измена».

Этой прокламации А.П.Ермолова предшествовали действия, которые насторожили Мехтигулу-хана, в связи с чем он обратился с соответствующим письмом к начальнику штаба Отдельного Кавказского корпуса генералу А.А.Вельяминову, в котором говорилось, что высокопоставленный клирик Эчмиадзина приступил без его, т.е. главы Гарабагского ханства, ведома к описанию местных церквей, монастырей, священников и верующих.

Хотя Гарабагское ханство фактически прекратило свое существование после заключения Кюрекчайского договора, формально оно сохраняло свой статус и после Гюлистанского договора 1813 года, вплоть до 1822 года, то есть до тех пор, пока Мехтигулу-хан, опасаясь за свою жизнь, не покинул Шушу. О времени его правления данные почти отсутствуют, однако известно, что в это время мусульманскими провинциями Южного Кавказа управлял российский генерал армянского происхождения князь В.Г.Мадатов. В 1816 году он был назначен командующим войсками в Гарабагском ханстве, и постоянно находил поводы для третирования Мехтигулу-хана, который вынужден был 21 ноября 1822 года уйти в иранские пределы. Об этом генерал-лейтенанту А.А.Вельяминову. В.Г.Мадатов писал в рапорте от 21 ноября 1822 года.

«Прокламация главноуправляющего Грузии и командира Отдельного Кавказского корпуса А.П.Ермолова жителям Карабагского ханства от ноября 1822 года

 С крайним удивлением известился я об измене и побеге в Персию Мехтигулу-хана Карабагского!

А потому ханство Карабагское с сего времени приемлется под непосредственную зависимость Российского правительства. Власть ханская навсегда уничтожается и для учреждения в земле нужного управления будут от меня присланы особые чиновники.

Почтенные беки и прочих состояний жители могут совершенно положиться на покровительство и защиту Российского правительства. Приятно мне уверить их, что собственность их останется неприкосновенною, что обыкновения земли сохраню я с удовольствием и что верным и усердным всегда будет открыт путь к получению наград, соответственных заслугам. Но вся строгость и жестокое преследование постигнет тех, кои участвовали в измене беглеца-хана и кои дерзнут иметь с ним тайные сношения.

Искренне желая, чтобы жители Карабага были счастливы и в спокойствии своем почувствовали бы всю цену кроткого правления, и для того сим их предостерегаю»

 Этот документ стал «последней точкой» в истории Гарабагского ханства. Таким образом:

— в конце ноября 1822 «ода Гарабагское ханство было формально ликвидировано;

—  А.П.Ермолов обнародовал прокламацию, в которой нет даже упоминания какого-либо официального документа из С.-Петербурга – манифеста императора, или указа, что подтверждало ликвидацию ханства;

—  потому следует полагать, что такое решение было принято раньше;

— после этого было предпринято все для того, что бы Мехтигулу-хан «добровольно» покинул ханство;

— не исключено, что покушение на его племянника Джафаргулу-агу явилось прозрачным намеком на возможность такого же акта против самого хана.

Покушение на Джафаргулу-агу было спровоцировано. Он играл в карты у В.Г.Мадатова, и, когда возвращался вечером домой, был ранен в руку выстрелом. В.Г.Мадатов утверждал, что «Джафаргулу-ага сам себе сделал рану, но Мехтигулу-хан со многими другими был уверен, что это нарочно устроено, чтобы его обвинили в злоумышлении против родственника». После этого 14 декабря 1822 года А.П.Ермолов рапортовал императору в обоснование своего решения о ликвидации Гарабагского ханства, апеллируя это тем, что:

— жители ханства недовольны ханом, не уделяющим должного внимания управлению;

—  незаконные поборы любимцев хана с населения;

— хан заранее готовился к побегу, для чего «приуготовил себе благосклонный прием в Персии» своими тайными сношениями;

— несмотря на прощение недоимок в российскую казну, хан собирал с жителей подати в свою пользу, чем вызвал их недовольство;

— престол должен был перейти к Джафаргулу-аге, но последний с 1812 года находился в бегах в Персии и действовал против российских властей оружием;

— ныне он находится в Гарабаге, но следует «удалить его от наследства и объявить, что Карабахское ханство, подобно, как и другие провинции, впредь будет состоять под российским управлением» (подч. нами. — Ф.А.);

— поэтому отныне Гарабаг, находящийся на иранской границе, будет управляем как должно;

—  благоразумные меры для этого приняты генералом Мадатовым;

— одновременно «мятежный» Джафаргулу-ага и его сын Керим-бек этапированы под казачьим конвоем в Россию, в город Симбирск;

— «В случае попытки Джафар-Кули-аги к побегу, разрешено для воспрепятствования сего употребить даже оружие»;

— для приведения в известность доходов с Гарабага туда направлены правитель Канцелярии главноначальствующего Грузии Могилевский и командир Грузинского полка Ермолов. Это поручение было исполнено с дотошной точностью и издано в 1866 году с подробным описанием всего, что подлежало обложению, с указанием сумм и объектов, с которых полагается получать в русских золотых червонцах и серебряных рублях, а также в ханских рублях. Это описание, составленное в 1823 году, представляет собой важный и ценный источник о состоянии Гарабагского ханства в первой четверти XIX века.

Несмотря на ликвидацию ханства, находившийся в Иране Мехтигулу-хан летом 1827 года возвратился в Гарабаг. Это стало следствием успешных переговоров с ним нового главы местной российской администрации — главноуправляющего Грузии генерала князя И.Ф.Паскевича. Последний рапортовал 12 июня 1827 года начальнику Главного штаба Военного министерства Российской империи графу фельдмаршалу И.И.Дибичу-Забалканскому, который в том же году был командирован императором Николаем I на Кавказ «для производства следствия над А.П.Ермоловым по поводу недоразумений с И.Ф.Паскевичем». Все это было связано с тем, что А.П.Ермолов не смог организовать должного отпора иранскому вторжению в 1826 году и утихомирить восстание местного населения; поэтому И.Ф.Паскевичу было поручено «лично от себя доносить обо всем императору». Новый главноуправляющий Грузии 12 июня 1827 года писал главе МИДа России графу К.В.Нессельроде:

— Мехтигулу-хана приглашали возвратиться в Россию еще при А.П.Ермолове;

— но имелись сомнения в чистосердечии предложения этого русского генерала;

— успех пришел после него, и в связи с назначением в управление мусульманскими провинциями полковника И.Н.Абхазова вместо генерала В.Г.Мадатова;

— В.Г.Мадагов, будучи главным помощником А.П.Ермолова, шел по стопам своего благодетеля, в том числе в отношении Мехтигулу-хана;

— нынешнее же главное действующее лицо при переговорах с ханом — И.Н.Абхазов — «отличается благородством своих правил и ненарушимостью данного им однажды слова, почему гораздо вернее и успешнее склонил на нашу сторону Мехти-хана, нежели все изгибы утонченной хитрости князя Мадатова».

С появлением на Кавказе И.Ф.Паскевича мнение о хане изменилось в лучшую сторону, ибо в ходе русско-иранской войны 1827-1828 годов Мехтигулу-хан, находившийся в Иране, дал понять российским властям о своем добровольном переходе в Гарабаг, причем вместе с 4000 конницы, что было в данной ситуации выгодно российской стороне. Как писал В.А.Потто, в своем труде «Возвращение Карабагского хана»: «Среди живших в Персии ханов, некогда владевших там землями, которые отошли к России по Гюлистанскому договору (с Ираном, в 1813 году. — Ф.А.), выделялся своим влиянием и политическими связями Мехти-Кули-хан Карабахский. Когда, в 1827 году, персидские полчища вторглись в Карабаг, значение хана, имевшего на родине много сторонников, …возросло до самой высокой степени». Сам Мехтигулу-хан непрочь был возвратиться в Гарабаг, и, как стало известно, «еще во время пребывания на Кавказе Дибича с ним начинаются переговоры относительно перехода его на русскую сторону».

В рапорте И.Ф.Паскевича И.И.Дибичу-Забалканскому отмечено, что «решены весьма важные вопросы, приобретенные нами переселением в Карабаг Мехтигулу-хана», вследствие чего:

• воцарилось спокойствие в Гарабаге — пограничной области;
• возвратившийся хан «откроет изменников»;
• Гарабаг станет обороной прочим областям, позади него лежащим;
• нам не надо будет думать о внутренней вражде и можно сосредоточиться на внешней опасности; идет война с Ираном;
• опасность, угрожавшая нам со стороны кочевых племен, ликвидирована, так как хан большую их часть увел с собой в Гарабаг;
• а это — 4 000 лучшей конницы, которая теперь будет оберегать нашу границу;
•  улучшатся условия для доставки всего необходимого в действующую армию российскую;
•  и все это — благодаря Мехтигулу-хану, которого следует уважить и подвиг его «представить на высочайшее благосклонное усмотрение», как дело полезное, достойное;
• от Мехтигулу-хана также немаловажная польза основана на его обширных связях с высокопоставленными сановниками Ирана и с самим правителем — Фатали-шахом, одна из любимейших жен которого является сестрой хана.

В том же рапорте И.Ф.Паскевич напоминает И.И.Дибичу-Забалканскому, что последний сам назначил условия для возвращения Мехтигулу-хана в Гарабаг:

• возвращение ему чина генерал-майора;
• управление 300 семей, выведенных им из Ирана;
• уплата хану 4 000 червонцев ежегодной пожизненной пенсии.

7 июля 1827 года И.И.Дибич-Забалканский сообщил И.Ф.Паскевичу о «высочайшем повелении» удовлетворить все перечисленные пункты.

И.Ф.Паскевич специально отметил, что нынешний начальник Гарабагской провинции полковник князь И.Н.Абхазов, которому поручили вести переговоры с Мехтигулу-ханом, сыграл важную и положительную роль в его возвращении, и «его честное слово более решило хана обратиться к великодушной России, нежели все пышные обещания его предшественника по управлению мусульманских провинций». Под «предшественником» И.Ф.Паскевич имел в виду генерала В.Г.Мадатова. В.А.Потто уточняет, что «возвращение Карабахского хана, и затем личные беседы его с Паскевичем послужили последнему поводом лишь к новым обвинениям знаменитого предшественника его — Ермолова, и в особенности ненавистью к нему князя Мадатова».

Отмечая все преимущества возвращения Мехтигулу-хана в Гарабаг в условиях русско-иранской войны 1827-1828 годов, И.Ф.Паскевич тем не менее считал нецелесообразным восстановления Гарабагского ханства, т.к. считал его Российской провинцией. Однако, в целях восстановления справедливости он писал главе МИДа России К.В.Нессельроде 14 августа 1827 года, что против Мехтигулу-хана «были устроены и приведены в действие с таким бесстыдством обмана и неправосудия гонения, что по сию сторону Кавказа (то есть на Южном Кавказе. — Ф.А.) нет ни одного голоса, который не свидетельствовал бы в пользу гонимого». Поэтому И.Ф.Паскевич предлагал:

• возвратить хану его родовое имение (то есть ханский домен. — Ф.А.);
• это будет способствовать усердию хана в пользу России;
• создать комиссию для выявления обстоятельств, почему чиновники забирали себе доходы, полагавшиеся хану и российской казне.

Возвратившийся из Ирана Джафаргулу-ага, также был восстановлен в своих имущественных и военных правах. Ему вернули недвижимую собственность, как полковнику российской службы назначили денежный оклад.

В связи с этим следует отметить, что И.Ф.Паскевич лично занимался делом Джафаргулу-бека, поскольку он обращался к самому императору Николаю I, распорядившемуся выяснить «все обстоятельства».

Вместе с тем при И.Ф.Паскевиче было установлено, что Мехтигулу- хан ушел в Иран в знак протеста против «нанесенных ему обид и притеснений генерал-лейтенантом князем Мадаговым». Об этом упоминает И.И.Дибич-Забалканский в письме И.Ф.Паскевичу от 17 октября 1827 года и добавляет, что жалоба, принесенная ханом самому императору Николаю I на действия В.Г.Мадатова, будет представлена на обсуждение в Комитет министров. Сам Мехтигулу-хан писал новому управляющему мусульманскими провинциями Южного Кавказа, в том числе Гарабагской, князю И.Н.Абхазову — человеку слова, объективно относившемуся к опальному хану Гарабагскому.

…пространное письмо Мехтигулу-хана как нельзя лучше характеризует отношение А.П.Ермолова к Гарабагскому хану, действия В.Г.Мадатова по присвоению себе «половины Карабага», и ситуацию, в которой шел процесс формальной ликвидации Гарабагского ханства.

В.Г.Мадатов неоднократно требовал от хана взятки недвижимостью и крестьянами в обмен на сохранение за Мехтигулу-ханом остальной части его владений и подданных. И все это делалось не без ведома официальных российских властей, представителем которых был сам генерал. Вместе с тем из письма также следует, что «князь» В.Г.Мадатов незнатного происхождения. Иными словами, ни сам генерал, ни его предки не имели в Гарабаге каких-либо владений, но В.Г.Мадатов, используя свое служебное положение, решил приобрести в Гарабаге недвижимость, при этом заручившись поддержкой А.П.Ермолова, который благоволил к своему верному помощнику. Благодаря этому первоначально В.Г.Мадатов заставил Мехтигулу-хана передать ему по талаге в 1818 году «в наследственное владение»:

недвижимость в виде 10 сел, 2 аулов, 2 имений, несколько йайлагов и кишлагов;

одновременно получить в свое владение жителей вышеперечисленной недвижимости;

передать откупы, подати и повинности, кроме тех, что предназначены в государственную казну.

Однако, «князь» В.Г.Мадатов на этом не остановился, и, как следует из письма Мехтигулу-хана, ежегодно, начиная с 1818 года, получал по 500 золотых червонцев, а также новые села и земли для себя и своих родственников. Более того, в своей талаге Мехтигулу-хан принужден был под давлением написать, что, якобы, В.Г.Мадатов — из «важных бекских фамилий» Гарабага, и его предки имели здесь земли и крестьян, хотя «князь» и его предки были из податного крестьянского сословия, и российский генерал армянского происхождения самовольно возвел себя в беки. Поэтому не случайно генерал А.П.Кутузов потребовал от Мехтигулу-хана объяснения, действительно ли В.Г.Мадатов «княжеского происхождения», и передал ли хан ему недвижимость добровольно. Получив ответы, А.П.Кутузов заставил самозваного бека возвратить все Мехтигулу-хану. Однако, вскоре он скончался, а генерал А.П.Ермолов распорядился оставить В.Г.Мадатова во владение «половиной Карабага». Будучи жертвой обстоятельств, Мехтигулу-хан лишь в 1827 году обо всем этом осмелился написать князю И.Н.Абхазову, то есть после отставки А.П.Ермолова и В.Г.Мадатова.

Несколько лет спустя, гарабагские беки также заявили о «вольностях» В.Г.Мадатова. В январе 1831 года они подали «прошение на высочайшее имя», где говорится «о злоупотреблениях в Карабаге бывшего военно-окружного начальника Каспийской области князя В.Г.Мадатова и исках Карабахских беков к его имению», а именно:

Мадатов получил имения на основании двух талага и высочайшего рескрипта Александра I;

о несправедливости получения имений Малаховым мы писали также в своей жалобе на генерала Ермолова;

в итоге, у нас отняли беззаконно наши родовые имения, на которые мы имеем «многовековые права»;

однако в течение 20 лет мы не можем добиться справедливого решения.

В сентябре 1831 года сенатор Е.И.Мечников, проводивший ревизию Закавказского края, также отметил:

насильственное присвоение Мадатовым имений Мехтигулу-хана и его изгнание из ханства;

покушение Мадатова на Джафаргулу-агу;

присвоение Мадатовым недвижимости и движимости, скота и денег, а также самих гарабагских жителей.

Докладывая Николаю I о результатах ревизии Закавказского края, сенаторы П.И.Кутайсов и Е.И.Мечников отметили: Мадатов присвоил себе имения Мехтигулу-хана; от его имени составил два талага на некоторые имения Мехтигулу-хана; Мадатов заставлял жителей Гарабага безвозмездно работать на него; он принудил Мехтигулу-хана покинуть ханство; подтверждаем факты присвоения Мадатовым движимого и недвижимого имущества, денег и скота некоторых жителей Гарабага.

Таким образом, генерал А.П.Ермолов — герой Отечественной войны 1812 года и самозваный гарабагский бек и князь генерал В.Г.Мадатов заставили Мехтигулу-хана: передать В.Г.Мадатову десятки сел, кочевий с их населением, а также откупы; уйти в иранские пределы, чтобы не стать жертвой как и его отец Ибрагимхалил-хан.

В итоге, Гарабагские ханы лишились всего: своих территорий, доходов, подданных, собственного дома. Восстановить же статус-кво Гарабагского хана и Гарабагского ханства не удалось, т.к. Россия не была заинтересована в этом, ей нужны были зависимые области, а не самостоятельные государственные образования. Поэтому она, по условиям Туркменчайского договора 1828 года, твердо обосновалась на Южном Кавказе, в том числе в Северном Азербайджане, где все ханства оказались аннулированными.

По материалам книги Абасова Фахри «Гарабагское ханство», «Тахсил», Баку-2007, стр.134-151