Появление книг Э. Файгла потребовало от идеологов армянства принятия контрмер по реабилитации своей идеологии и практики террористической деятельности экстреми­стов из числа представителей их этноса в глазах международного общественного мнения Одним из шагов в этом направлении стало изъятие книг Э. Файгла из публичного доступа, чтобы люди, узнав о существовании этих работ, не смогли их прочитать. О том, насколько эта практика оказалась успешной, свидетельствует тот факт, что ни в одной крупнейшей библиотеке мира сегодня нет работ этого автора первого издания, и если бы не забота правительственных структур Турецкой и Азербайджанской республик, время от времени переиздающих их, а также массовая информатизация общества, то о них сегодня уже мало кто помнил. Впрочем, Эрих Файгл был не первым автором, память о книгах и самом существовании которого представители армянской диаспоры хотели бы предать вечному забвению. Ранее подобная участь была уготована другой книге — добротному академическому исследованию Луиса Налбандяна (Louise Nalbandian) «Армянское революционное движение: Развитие армянских политических партий с ХIХ века» («The Armenian Revolutionary Movement: The Development of Armenian Political Parties through Nineteenth Century»), опубликованному в 1963 году в издательстве университета Беркли (Калифорния, США).

Книга Л. Налбандяна создавалась как от­влеченное от политических интриг сугубо научное исследование, честно и беспристрастно повествующее об идеологии и практике ре­волюционной деятельности армянских поли­тических партий в Османской и Российской империях, начиная с последней четверти XIX века, и продолжении их борьбы за обретение армянами своей национальной государ­ственности в последующие годы. Ее автор на конкретных исторических примерах показал, что именно террористическая активность была основным и наиболее действенным ин­струментом политической борьбы армянских националистов против османских и россий­ских имперских властей, что, собственно, и не удивительно, поскольку из-за системы миллетов в Османской империи и национально-ре­лигиозной самоизоляциии армян в Россий­ской империи основная масса представителей этого народа прозябала в невежестве, сам этнос в своей социальной организации жил в условиях раннефеодальной теократии, что полностью исключало возможность развития в его среде каких бы то ни было форм либе­рализма. В силу этого объективного обстоя­тельства революционно настроенные пред­ставители армянской интеллигенции в своей борьбе за обретение армянами национальной государственности не могли рассчитывать на широкую общественную поддержку со сторо­ны своих соплеменников, сознание которых было подчинено религиозным догматам ар­мяно-григорианской церкви, и единственным эффективным средством борьбы для них оставался террор, направленный не только против представителей османской или российской администрации, но и против своих единовер­цев, не желавших видеть в лице нарождаю­щейся интеллигенции новых лидеров своего этноса, приходящих на смену церковным ие­рархам. По сути, Л. Налбандян первым среди исследователей указал на двойственный ха­рактер целей и задач армянского революцион­ного терроризма: с одной стороны, он являлся инструментом политического переустройства мира, а с другой стороны,- средством соци­альной трансформации армянского этноса по пути его превращения из полиэтничной ре­лигиозной секты в народ, а затем — в нацию, имеющую собственную государственность. Долгое время данная концепция ни у кого не вызывала возражений.

Все принципиально изменилось в 1973 го­ду, после того, как 27 января армянский террорист-одиночка Гарегин (Гурген) Яникян, уроженец Эрзерума (Турция), выпускник Мо­сковского государственного университета, филолог и писатель, эмигрировавший из СССР в США, в гостинице «Балтимор» в пригороде Лос-Анджелеса Санта-Барбаре (Калифорния, США) застрелил из пистолета турецкого генерального консула Мехмета Байдура и кон­сула Бахадура Демира, заманив их на встречу предложением о передаче им в дар Турецкой республике культурных ценностей. Вслед за этим преступлением армянские террористы, считающие себя его идейными последовате­лями, на протяжении полутора десятков лет организовали по всему миру более двухсот (!) террористических атак, главным образом против дипломатических представительств и коммерческих структур Турецкой респу­блики, и на этом конкретно-историческом фоне слова Л. Налбандяна оказались злове­ще-пророческими. Представители западноев­ропейской и североамериканской интеллектуальной элиты получили государственный и общественный заказ найти ответ на вопрос, что именно лежит в основе армянского на­ционального терроризма? Совершенно оче­видно, что книга «The Armenian Revolutionary Movement: The Development of Armenian Political Parties through Nineteenth Century», незадолго до того вышедшая из печати в изда­тельстве уважаемого американского универ­ситета, оказалась для них самым доступным и понятным по методологии и форме изложе­ния материала источником. Согласно выво­дам Л. Налбандяна получалось, что идеология и практика терроризма (или политического террора) имманентно присуща практически каждому армянскому общественно-полити­ческому движению, направленному на защи­ту или обеспечение корпоративных этниче­ских или этнорелигиозных интересов. Вслед за ним эту мысль стали высказывать некото­рые американские обществоведы и политоло­ги, сам Луис Налбандян и его исследование стали крайне «неудобными» для истеблишмента армянской диаспоры, вследствие чего были предприняты меры по «выводу» его книги из научного об­ществоведческого оборота.

Подобно большинству ранних изданий работ Эриха Файгла, монография Л. Налбандяна исчезла практически изо всех публич­ных библиотек, а издательства, попытавши­еся заработать на ее переиздании, получили в свой адрес угрозы о возможном уничтоже­нии их производственных мощностей, если они это сделают. Говоря об этом, мы не мо­жем пройти мимо констатации следующего весьма показательною факта: пример судьбы Л.Налбандяна и его монографии является прекрасной иллюстрацией лабильности и ва­риабельности методов деятельности армян­ской пропаганды в исторически обусловлен­ных реалиях общественно-политического мейнстрима, когда сначала расходуются ресурсы на прославление историко-политического наследия армянского терроризма, а затем тратятся еще большие силы и средства на его дезавуирование и корректировку контек­ста. От себя добавим: когда год назад начи­налась работа над этой книгой, в основных информационных ресурсах интернета при­сутствовали упоминания о книге Л. Налбандяна, а ее электронный вариант можно было получить в сетевом ресурсе библиотеки уни­верситета Беркли (что нами и было сделано), но сегодня найти какую-либо внятную ин­формацию об этом издании уже невозможно, а имя его автора можно встретить разве что в научно-справочном аппарате некоторых академических исследований.

Впрочем, по нашему мнению, честный и беспристрастный рассказ об идеологии и практике армянского терроризма на про­тяжении всей истории его существования не был той основной причиной, по кото­рой книга Л. Налбандяна «The Armenian Revolutionary Movement: The Development of Armenian Political Parties through Nineteenth Century» подверглась публичному остракиз­му со стороны идеологов армянской диас­поры и ангажированных ими авторов. Если внимательно прочитать ее название, то ста­новится очевидным, что понятие «армянские политические партии» («Armenian Political Parties») ее автор использует во множествен­ном числе, т.е. речь в этой книге идет не толь­ко об Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн», ставшей как раз с середины 1960-х гг. единственной реальной политиче­ской силой армянской диаспоры, но и о ее конкурентах в исторической ретроспекти­ве партии «Гнчак» и ее исторической пред­тече — партии «Арменакам». Победа АРФ «Дашканцутюн» в межфракционной борьбе (эта борьба, как представляется, была обусловлена противостоянием армяно-григори­анских церковных иерархов Эчмиадзинского и Киликийского католикосатов) объектив­но требовала установления ее идеологиче­ского господства и в литературе об истории и наследии армянского национально-осво­бодительного (читай — террористического) движения, для чего была организована ши­рокомасштабная кампания по переписыванию исследований на эту тему, в рамках ко­торой дашнаки или дашнакцакяне — члены партии «Дашнакцутюн» — рисовались един­ственными истинными борцами за интересы армянского народа. К слову, мы не знаем ни одной работы армянских авторов, изданной начиная с 1970-х гг., которая бы хоть на йо­гу противоречила данной интеллектуальной конструкции, а раз это в действительности так, то мы с высокой степенью вероятности можем утверждать, что обструкция, устро­енная книге Л. Налбандяна спустя десять лет после ее издания, была не столько реакцией на содержащиеся в ней сведения об идеоло­гии национального армянского терроризма, сколько зримым проявлением стремления руководства АРФ «Дашнакцутюн» устано­вить свою идеологическую монополию внутри армянской диаспоры.

Из книги Олега Кузнецова «История транснационального армянского терроризма в ХХ столетии: Историко-криминологическое исследование», Баку, 2015 стр.35-37.