Сегодня нашим собеседником является заведующая отделом «Истории Азербайджанской Демократической Республики» в Институте истории им. А.А.Бакиханова Национальной Академии Наук Азербайджана Нигяр Максвелл.

— Как Вы оцениваете роль Азербайджанской Демократической Республики в нашей истории?

 

Скоро мы будем праздновать юбилейную дату столетия образования первой независимой Азербайджанской Республики, сыгравшей судьбоносную роль в истории нашего народа. Вырвавшись из оков царизма, азербайджанский народ сумел подняться на самый высокий пик свободы – объявить себя независимым государством. Начав путь к независимости на развалинах Российской монархии, пройдя через тернии и испытания, провозгласив первую на Востоке парламентскую республику, мы, азербайджанцы, сумели высказать свое желание, проявить свою волю к свободе, а, главное, сумели доказать свою возможность к строительству своего государства.

 

Хотя история первого демократического государства ограничивалась лишь 23-мя месяцами, можно с уверенностью сказать, что каждый день, каждый час ее жизни был наполнен невероятными по значимости событиями. Именно поэтому этот период нашей истории необходимо изучать по минутам, часам, так как калейдоскоп исторических событий стремительно менялся в зависимости от множества внутренних и внешних факторов.

 

— Что бы вы сказали о возможностях, которые открылись перед историками после восстановления нашей национальной независимости в 1991 году?

 

Для историков моего поколения, поколения 60-х, тех, кто делал свои первые шаги в науке еще в советское время, особенно чувствительным был переход к новым методам научной работы. И не удивительно, мы переходили от жестких требований, ограниченной советской идеологической машины к открытию новых архивов, новых дверей, новых источников, о которых мы раньше не могли даже мечтать.

 

Сегодня, когда независимость Азербайджана стала необратимой и перед азербайджанскими исследователями открылись грандиозные перспективы по преднесению в научный оборот документов из мировых архивов, несомненно, можно констатировать расширение фактологической базы, способствующих формированию новых позиций в современной историографии.

 

На сегодняшний день Институт истории НАНА, сотрудницей которого я являюсь уже более сорока лет, уже создал солидный арсенал сборников документов, собранных в архивах Великобритании, Франции, Индии, России, Грузии, Турции и Германии. С гордостью можно сказать, что начало этого проекта — подбор этих материалов, документов во внешних архивах, было положено книжкой в ряду первых вышедших сборников документов, собранных в британских архивах, под редакцией академика Ягуба Махмудова, который дал добро этим сборникам. Практически этот сборник содержит документы из британского архива, Министерства иностранных дел, где я проработала десять лет назад, вышел в свет. Этот сборник вышел в свет в 2011 году, и мы посвятили его 20-летней годовщине восстановления независимости Азербайджанской Республики. Когда был издан указ президента Ильхама Алиева о праздновании 20-ой годовщины, мы, историки, сделали такой подарок – выпустив первый сборник. Он положил начало многим сборникам.

 

После этого сотрудники отдела побывали в Германии, Турции, Грузии, Франции, привезено было огромное количество документов, многие из которых уже в качестве сборников опубликованы.

 

Через 2 года после издания первого сборника в 2011 году интерес к нему был настолько высок, что мы перевели его на русский язык, тем самым расширив круг его читателей. Многие из опубликованных в этом сборнике документов имели ссылки на Делийские архивы, что навело нас мысль, почему бы не поехать в Дели и поработать там. И мне удалось осуществить этот наш проект, я поехала в Дели и около месяца поработала в Национальном архиве Индии. Сборник, подготовленный на основе этих документов, издан к столетию празднования Азербайджанской Демократической Республики.

 

— Мы знаем, что в течение длительного времени Вы проводите исследования в Великобритании. Над чем Вы работаете в настоящее время?

 

В настоящее время я нахожусь в Великобритании, где завершаю работу по подготовке нового сборника, материалы которого собирались в течении 2 лет в Национальном архиве Великобритании. Поскольку количество документов зашкаливает за несколько тысяч – это уже фонды Министерства иностранных дел, фонды по Первой мировой войны, фонды Министерства обороны Великобритании, фонды авиации, а также фонды Кабинета министров, то вместить их в рамках одного тома уже не представляется возможным. Мы думает об издании к юбилею только первых двух томов, охватывающий только 1918 год, и немного 1919 год.

 

Что характерно для нового сборника — это тематика, освещающая не только историю Азербайджана 1919-1920 гг., но в целом постараюсь охватить документы по истории всего Южного Кавказа. Здесь будут документы и по истории Армянской и Грузинской республик. Для полноценной объективной научной полемики с историками соседних государств Грузии и Армении обладание такими документами, особенно британскими, освещающими политику английского правительства в южнокавказском регионе в период после Первой мировой войны, имеют важное значение.

 

Отложившиеся в британских фондах материалы вырисовывает несколько ключевых направлений, вокруг которых, собственно, и происходит формирование того самого видения трактовки событий, происходящих в южнокавказском регионе в 1917-20 гг. в свете британского военного присутствия.

 

Судьба народов, проживающих на Южном Кавказе, ставших на путь национальной независимости, тесно переплетаются между собой. Эти народы сделали свои первые совместные шаги к независимости в рамках Кавказской государственности, три народа в последствии каждый своим путем пришел к своей государственности. За годы независимости Азербайджана азербайджанские ученые пополнили историографию множеством новых работ, ссылаясь на огромное количество интересных новых документов. За эти годы изданы работы по тем документам, на которых построена вся эта литература. Поэтому оценочные категории имеют тот или иной аспект. Тоже самое сделали и грузинские и армянские ученые.

 

Проблема в том, что мы очень плохо знаем армянскую литературу, и она заключается не в том, что мы не хотим ее знать. К сожалению, большая часть литературы армянских источников написана на армянском языке и это делает ее недоступной для очень широкого круга читателей. Но, может быть, в этом есть их свой резон – не желание делиться своими источниками, потому что они могут в какой-то степени пойти против них. Поэтому оценочные категории при освещении той или иной проблемы могут варьировать в зависимости от характера собственных источников. В этом плане может создаться опасность так называемой «битвой документов».

 

— Что вы имеете в виду, когда говорите «война документов»?

 

Я поясню, что такое в моем понимании означает термин «битва документов». Допустим, известные трагические мартовские события 1918 года в Азербайджане. Об этом очень много написано и издано книг нашими историками. Мы уже доказали миру, что это никак по-другому не назовешь, как геноцидом по отношению к азербайджанскому народу в период с марта 1918 года. В 2009 году свет увидела книга Солмаз Рустамова-Тогиди сборник документов «Март 1918 года. Баку». Вслед за этим вышли ее аналогичные сборники по Губе, Шамахе. Всем известно, что они основаны на выявленных в свое время документах Чрезвычайной комиссии, созданной еще в период Азербайджанской Демократической Республики и касаются случаев массовой резни, документы разворовывания имущества мусульманского населения Южного Кавказа. Это сборник хорошо продокументирован только на документах этой комиссии. Кстати, членами Чрезвычайной комиссии были не только известные азербайджанцы, там были люди других национальностей и объективность этого сборника, я думаю, не вызывает сомнения. Несколькими годами ранее до издания этого сборника, а именно, в 2003 году, в Ереване издается сборник документов на армянском языке, который носит название «Погромы армян в Бакинской и Елисаветпольской губерниях в 1918–1920 гг.», в котором армяне приводят документы, указывающие на факты насилия со стороны азербайджанцев, турков, совершенных по отношению к армянскому населению. Так как сборник издан на армянском языке, что, естественно, сужает круг читателей, несколько документов опубликовано на русском языке. Вот, пожалуйста, первый пример, который я называю «битвой документов». То есть, одна сторона предоставляет одни документы, другая как бы в противовес выдвигает свои документы.

 

Также можно указать книгу турецкого историка Мехмета Перинчека, изданную в Москве в 2011 году, «Армянский вопрос в 120 документах из российских государственных архивов». В своей книге он приводит документы из государственных архивов России, опровергающие утверждение о «геноциде армян» и проливает свет на многие исторические события, которые по-разному интерпретируются различными историками различных стран. Российские государственные архивы содержат такие документы, которые способны сыграть значительную роль в деле установления истины по спорным вопросам в «армянском вопросе».

 

Где же истина, правда? На чем она основывается? Поэтому многие сборники изданий многих армянских авторов, которые ими написаны, они не только ограничивают круг читателей, а как уже указывалось, армянские источники, мы об этом неплохо знаем, вычленяют наиболее выгодные для них куски документов, переводят их на русский язык, тем самым пытаясь отстоять только их собственную точку зрения. Вырванные из общего контекста фразы, предложения, иногда даже довольно большие абзацы, никак не связанны с общей концепцией документа, создают абсурдные контексты.

 

Таких фактов в истории много. Именно документы, которые привнесены вне азербайджанских, армянских архивов, могут послужить этот серединой того, что у нас сейчас в руках большое количество документов, против которых армянам тяжело аргументировать. Однако нельзя отрицать и наличие тех документов, которые настораживают своим содержанием и наших экспертов. Надо признать, мы должны быть объективными, что мы часто просто опускаем их, не пытаясь выстроить стройную научную конву возможных аргументов, которые приведут к истинным научным дебатам.

 

— Вы встречаетесь с историками соседней страны и вступаете ли с ними в дискуссии?

 

За годы моей научной работы мне неоднократно приходилось участвовать в международных конференциях, где я сталкивалась с армянскими докладами по вопросам нашей истории, истории 1917-20 гг. Скажу только одно, общее, кратко: нам практически никогда не удавалось встать на истинно научный путь полемики, а все документы, которые они приводили, или фальсифицированы или, как я говорила, вырывали их общего контекста, преподносили как единственную только истину. Таким образом, заводили при этом или пытались заводить и приводили дебаты в путик. Доводы и аргументы, предъявленные нашими историками, как правило, разбивались о глухую стену недоверия, вражды, недопонимания.

 

Все это можно назвать той самой «битвой документов», которая при необъективном подходе к событиям и документам из различных источников могут завести науку, научную полемику в тупик.

 

Я считаю, что историческая наука тесно связана с математической наукой. Решение одной исторической задачи вытекает из решения другой, одно неверное решение может разбить всю цепь изложения. Иногда мысль цепляет тебя и может увести в такие дебри. У меня после работы в мировых архивах на руках так много разнообразных документов, которые, если их глубоко не проанализировать, сопоставить, трудно представить, куда могут привести исследовательскую мысль. Можете себе представить, как глубоко надо проанализировать и сопоставить всю информацию, чтобы сложить правильный исторический «пазл», а не тот, который нужен той или иной стороне. А объективность в этом процессе, я думаю, главный девиз.

 

— Какую роль будут играть материалы, которые Вы открываете в архивах, в исследовательской работе наших историков?

 

Привнесение в историографию новых, доселе не изданных британских документов, позволит нам углубить наши познания в истории этого периода. Отложившиеся в фондах британских национальных архивов документы вырисовывает несколько ключевых направлений, вокруг которых происходит формирование той самой единой трактовки событий, происходящих в южнокавказском регионе в 1917-20 гг.

 

Что общее, что присуще почти всем этим документам? Это некое присутствие, я бы применила термин, «имперского вкуса» в изложении любого рода материалов, носящих официальный характер. Имперское сознание проходит во всех документах. Почти во всех прослеживается политическое, идеологическое воздействие. В целом, конечно, британский архив открывает перед нами новые страницы прочтения многих сторон истории Южного Кавказа того периода, о котором мы говорим.

 

Особняком в этой группе документов выделяются множественные сведения британского трактования, так называемого «армянского вопроса». Это тоже очень интересно в этой «битве документов».

 

Армянский след прослеживается во многих документах этих фондов, в которых я работала. Это серия документов – это заполненные донесения, которые заполнены не только самими британцами, что важно, в ней имеется массивный пласт информации, поданный армянской стороной, как представителями вновь созданной Армянской республики, так и сообщениями представителей армянской диаспоры, которая находилась в это время в Великобритании. Я об этом не знала, насколько сильна была армянская диаспора в Великобритании в тот период. Объективность позиции в науке в подходе в интерпретации именно этих документов, несомненно, позволит углубить научную мысль в таких вопросах, как взаимоотношение Азербайджана и Араратской республики, геноцида, совершенного дашнаками по отношению к мусульманскому населению этого региона.

 

Главное, эти документы позволяют проанализировать новую позицию, роль правительства Великобритании, ее попытки мирного урегулирования ситуации на Южном Кавказе. Конечно, их роль здесь была немаленькой. Они удерживали мирное состояние в этом регионе, и пока они были здесь, открытых военных действий не велось. Выступая, как ни странно, арбитром в вопросе взаимоотношения трех республик, в их политики государственного строительства, британское командование, как свидетельствуют эти документы, неоднократно меняло свои позиции. Часто в такого рода документах, которые я находила, прослеживается стремление британцев выставить агрессором то азербайджанскую, то армянскую сторону. Здесь выступает хилый механизм этих документов.

 

О документах можно говорить бесконечно, они бесценны и интересны по содержанию, впереди нас ждет много работы, и когда они будут опубликованы, Иншаллах, это даст возможность исследователям окунуться в новые неизведанные до этого перспективы.

 

Южный Кавказ всегда был узлом противоречий. Грузия, Армения, Азербайджан пришли к своей независимости сложными путями и, хотя судьба этих трех народов и тогда и сейчас тесно переплеталась по многим вопросам, в тот период мы так и не пришли к единому знаменателю в разрешении общих вопросов. Это осложняет противоречия кавказских отношений и на сегодняшний день. С этой точки зрения новые документы, я думаю, помогут нам разрешить многие конфликтные вопросы, над которыми пока работает историческая наука. Понимаете, если у дипломатов есть свой круглый дипломатический стол, пик уровня разговоров между соседями, у военных есть военные поля баталий, у историков есть свои круглые столы, семинары, конференции. Это направление надо усилить, в этом плане должны работать еще активнее. В советский период, это время так называемого советского интернационализма, позволили, как не странно, издать нам совместные работы, отражающие историю всего Южного Кавказа как единого дома проживания трех народов. На сегодняшней день, к сожалению, пока такой работы нет. Может это звучит абсурдно, когда мы находимся в состоянии войны с Арменией, когда на каждой конференции из уст представителей армянской делегации звучат только угрозы, агрессия и недопонимание всей сущности многих исторических вопросов.

 

— Мы хотели бы узнать Ваши взгляды на деятельность отдела, которым Вы руководите.

 

 

Наш отдел, «Азербайджанская Демократическая Республика», созданный и существующий в настоящее время в рамках Института истории НАНА, которым я заведую более 20 лет, рождался на рубеже двух эпох – советской и независимой. Он являлся первым очагом научного центра, откуда пошли первые ростки изучения независимой республики, Азербайджанской Демократической Республики. Немногие в те дни в исторических кругах воспринимали нас как самостоятельный научный центр. Но постепенно все менялось, в отдел стекались и новые кадры, и те, кто увидел в этом направлении истории новые возможности начать писать историю Азербайджана, не побоюсь такой оценки, с чистого листа. Думаю, не ошибусь, если скажу, что практически все историки, сегодня занимающиеся этим периодом, так или иначе начинали или были связаны тесно с нашим отделом. Здесь были проведены первые семинары, дискуссии, здесь были первые обсуждены первые диссертации как кандидатские, так и докторские, здесь ковались новые кадры. Правда, сейчас все изменилось, но в тот период были очень бурные дебаты, мы были переполнены эмоциями и все обсуждения были слышны далеко за пределами нашей комнаты. В принципе, так и должна была коваться каждая новая мысль, я бы сказала, тогда происходили в какой-то степени революционные события, которые мы переживали в начале 1990-х годов.

 

По указу Гейдара Алиевича Алиева по широкому празднованию в первый раз юбилея Азербайджанской Демократической Республики, а именно 80-летие. С гордостью я бы отметила, что именно коллектив моего отдела получил правительственный грант по написанию первого юбилейного научного обобщающегося труда. Я думаю, мы достойно справились с поставленной задачей, нас наградили, эта книга вышла на двух языках. Коллектив очень серьезно работал, нам открыли все возможные архивы в республике. Это был первый научный обобщающий труд по истории Азербайджанской Демократической Республики, который в последующем стал основной базой при подготовке 7-томника истории Азербайджана. Это был уже академический труд, начиная с древнего периода и завершая современным периодом. История Демократической Республики освещена в 5 томе, во второй части, я являлась ответственным редактором, и отвечаю за каждое слово, написанное в этой книге.

 

Если сравнить предмет нашего изучения в начале 90-х годов с маленьким ребенком, только что рожденным дитя, то я бы сказала, что к столетию историография данного периода выросла в зрелого молодого юношу, твердо стоящего на ногах и хорошо осознающего перспективы своего будущего.

 

За годы работы над этой проблемой — истории Азербайджана 1917-20 гг., мы сегодня говорим о нескольких процессах, направлениях, в которых я вижу развитие этого научного направления в работе нашего отдела. Как я уже говорила, первый, начальный этап, построенный на эмоциональном уровне, предполагал подбор множество материалов, как бы мысль вырывалась из советских идеологических оков. Новая мысль как губка поглощала все на своем пути, все нужное и ненужное, мы все это брали, а потом, конечно, отшлифовывали, поэтому предполагалось, соответственно, много ошибок, неточностей и так далее. Когда закончился первый эмоциональный период, перед нами встал не только этот научный подбор, к нам пришло серьезное осознание. Второй этап деятельности – отказ от эмоционального настроя и переход к формированию, обозначению основных направлений этого периода, даем свою периодизацию этого периода, каждый период истории АДР называем своим конкретным именем. Третий период мы называем настоящий этап, когда уже вышло много солидных монографий, сборников документов. Я думаю, историки, посвятившее себя изучению истории Азербайджана, с серьезными работами подвели себя к этому этапу. И это не только наш отдел, а и вся республика. У нас сейчас очень много молодых талантливых ребят, которые вышли из стен Академии, университета, других научных центров. Это гордость азербайджанской науки.

 

— Какие действия в перспективе Вы считаете необходимыми в связи с Азербайджанской Демократической Республикой?

 

На мой взгляд, сегодня должна стоять задача написания углубленного изучения азербайджано-грузинских, азербайджано-армянских, азербайджано-русских отношений в период АДР. К чести наших историков, мы собрали такое количество документов в мировых архивах, у нас на руках такой богатый арсенал материалов, что мы готовы со всем основанием приступить к этим дискуссиям. Я думаю, что это наша перспектива. В ближайшем будущем она должна лечь в основу новых работ.

 

Мы в дальнейшем должны придти по возможности к объективному, истинно научному диалогу с нашими соседями, я думаю после столетнего юбилея, а может и во время его празднования.

 

Многие могут меня не понять, что, находясь в состоянии войны с Арменией, как предполагается совместная работа. Но необходимо сдвинуться с мертвой точки в полемике этих вопросов, выслушивая постоянно их оскорбления. У нас есть много документов, работ, которые кладут эту армянскую идеологию на лопатки. И почему бы это не озвучить не просто как какую-то полемику, а как совместную работу, пусть они предоставят опровергающие документы на наши конкретные факты, документы, материалы, изложенные в монографиях. Что они смогут нам предъявить кроме тех документов на армянском языке, которые вырваны из общего контекста и носят отрывочный характер?

 

Гюндуз Насибов, Ирина Мухтарова, 1905.az