После захвата силой оружия Гянджинского ханства в январе 1804 года Российская империя продолжила наступление на северные ханства Азербайджана. Новым объектом стало Гарабагское ханство.

В связи с этим представляет интерес переписка между российским главноначальствующим Грузии генералом князем П.Д.Цициановым и Ибрагимхалил-ханом Гарабагским, в которой четко прослеживаются важные этапы взаимоотношений и позиции Гарабагской и российской сторон.

Из этой переписки следует, что Гарабагско-Российскому Кюрекчайскому трактату 1805 года предшествовала дипломатическая подготовка и стремление России решить проблему взаимоотношений с Гарабагским ханством мирным путем, ибо сопротивление Гянджинского ханства дорого обошлось обеим сторонам.

Подготовка к подписанию трактата имела непростую предысторию, которая состояла из ряда этапов: от прямой угрозы ликвидации Гарабагского ханства силой оружия, через переписку об условиях мирного разрешения ситуации и до принятия специального соглашения о протекторате Российской империи.

После захвата Гянджинского ханства П.Д.Цицианов рассылал североазербайджанским ханам угрожающие письма с определенными требованиями. В ультиматуме Ибрагимхалил-хану от 8 января 1804 года, отправленном из Гянджи, говорилось, что российская армия овладела Гянджой, а Вы — не приветствуете и не ищете «покровительства сильного. Я надеюсь, что Ваше высокостепенство будет следовать общему правилу, что слабый сильному покоряется и не мечтает с ним тягаться…

Отворяя Вам путь к высокому покровительству великого и Богом вознесенного государя императора нашего (Александра I), буду ждать от Вас доверенную Вашу особу или одного из детей Ваших для постановления правил, на каких Вы можете быть приняты (в российское подданство)».

Таким образом, российский генерал «открытым текстом» угрожал Гарабагскому хану, говоря, что если он не последует совету, его ожидает участь Джавад-хана Гянджинского. Имелось ввиду, что на границе стояли два российских батальона, дислоцированные в Восточной Грузии по условиям Георгиевского трактата, а по соседству, на Кавказской линии, — Отдельный Кавказский корпус российской армии.

Однако, П.Д.Цицианов, не получив ожидаемого результата, 4 февраля 1804 года вновь обратился с письмом Ибрагимхалил-хану и выразил недовольство тем, что к нему прислан ханский представитель «без права подписи и печати». Российский генерал, перейдя к прямым угрозам, писал, что «Вы за таковую персидскую политику кровью своей заплатите, как и Джавад-хан… Верьте мне, что и гянджинского войска довольно, чтобы Вас вовсе сокрушить; верьте мне, что неприступность Вашей крепости (Шуши) для русских будет легка».

Симптоматично очередное письмо российского генерала, который, не дождавшись покорности Гарабагского хана после учиненного российской армией над Гянджинским ханством, переходит на дипломатический язык, что свидетельствует о следующем:

Цицианов П.Д. понял, что Ибрагимхалил-хан поведет себя как Джавад-хан Гянджинский;
что Шуша — неприступная крепость в высоких горах;
оценил военную силу Гарабагского хана и его влияние на другие ханства Азербайджана;
что, придется вновь воевать и нести потери.
Исходя из этого, от имени российского императора П.Д.Цицианов писал хану Гарабагскому, что ему «даровано прощение за все прошедшее, предано забвению, приемля Вас в блаженное Всероссийской империи подданство» с тем, чтобы он:

соблюдал верность;
принес в этом клятву;
впустил в Шушу русский отряд;
дал в заложники своего старшего сына;
как подданный, платил дань в 10 тыс. червонцев ежегодно.
В этом случае российский император «давал слово» утвердить высочайшей грамотой своей хана и его род наследственно в ханском достоинстве, со всеми правами и преимуществом. Со своей стороны, как заканчивает письмо П.Д.Цицианов, Ибрагимхалил-хан должен подтвердить письменно, что принимает вышеперечисленные условия.

Хотя П.Д.Цицианов «вел активную завоевательную политику на Южном Кавказе, но довольно скоро должен был признать, что жестокая бескомпромиссная позиция далеко не всегда приводит к ожидаемому результату», в связи с чем П.Д.Цицианов неоднократно предлагал Гарабагскому хану свои «мирные условия». Тем более, что вступивший в русско-иранскую войну 1804-1813 Российской империи необходимо было мирным путем нейтрализовать северные ханства Азербайджана, оказавшиеся в тылу действующей русской армии.

В свою очередь, независимые ханства, стремясь сохранить самостоятельность и избежать иранской оккупации, вынуждены были пойти на это. Под давлением обстоятельств, еще 26 декабря 1802 года в Георгиевске (Северный Кавказ) прошла встреча между официальными представителями России, с одной стороны, рядом ханов Азербайджана и дагестанских владетелей, с другой. «По собственным просьбам», они перешли «под верховное покровительство» российского императора, приняв определенные обязательства: выступать совместно с российской армией в случае нападения со стороны Ирана — обеспечивать на своей территории безопасность русских купеческих караванов; установить единый размер пошлины с провозимых через их земли товаров. Эти «договоры», на самом деле, определяли условия, на которых Россия признавала относительную независимость местных подписантов. Не случайно, что в российской дипломатической практике такие «договоры» получили известность как шерты, ибо они являлись далеко неравноправными: с одной стороны, великая держава, с другой — мелкие местные владетели. «Шерт» в старорусском означает «клятва; договорные отношения». Отсюда «шертная грамота» и «шертонать» — «клясться на Коране»; из араб-тюрк, «шерт» — «соглашение, условие».

Вот почему, по условиям таких «договоров», Россия получила право вмешиваться во внутренние дела азербайджанских ханов. Правда, российский император объявлялся их «защитником и покровителем». Такие «договора» изначально были неравноправными, что следует из их конкретного содержания.

«Шерт» был формуляром, каждый экземпляр которого подписывал тот, кто брал на себя перечисленные в тексте обязательства. По этой причине в формуляре нет упоминания дающего клятву, но в конце стоит его подпись и личная печать. Подписи и печати представителя российской стороны нет, что подтверждает неравноправный характер «шерта», ибо обязательства брал на себя только подписант. Иными словами, «шерт» содержал только односторонние обязательства. Он не давал твердых гарантий, что Россия, в случае необходимости, придет на помощь. Скорее всего, обе стороны воспринимали шерт как подтверждение «взвешенного состояния». Однако ханы могли продемонстрировать османской и, особенно опасной, иранской стороне, что они находятся «под покровительством» великой державы, которая, используя шерт, может предпринять необходимую акцию в мусульманской части Южного Кавказа или против своих соперников в борьбе за регион. Среди тех, кто подписал такие «шерты», Гарабагского хана нет. Его значение и владения были достаточно велики, почему с Ибрагимхалил-ханом был заключен двусторонний документ. Поэтому, понимая важность позиции Ибрагимхалил-хана, П.Д.Цицианов отправил к нему своего личного посланца — грузинского дворянина Н.Джораева с поручением передать основные положения трактата, который российская сторона предложила хану подписать. Когда устная договоренность об этом была достигнута, П.Д.Цицианов поручил майору 17 егерского полка Д.Т.Лисаневичу продолжение переговорного процесса. Ему было дано следующее предписание от 16 января 1805 года:

главная задача — вручить хану для ознакомления копию трактата;
ни на какие изменения в трактате не соглашаться;
для подписания трактата хан и его внук должны прибыть в Елизаветполь (ныне Гянджа — Ф.А.);
после подписания трактата П.Д.Цициановым и Ибрагимхалил- ханом последний возвращается в Шушу с русским отрядом.
Одновременно хану вручили письмо генерала от того же числа, в котором говорится, что на основании трактата гарантируется безопасность от иранского шаха, сохранение ханства и передача власти в нем по наследству. Получив в ответ принципиальное согласие, в очередном письме от 14 марта 1805 года П.Д.Цицианов выразил Ибрагимхалил-хану «большое удовольствие» в связи с его намерением подписать трактат. Полагая, что этот важный дипломатический акт состоится, П.Д.Цицианов 7 апреля 1805 года направил Александру I «всеподданнейший рапорт», в котором сообщал, что:

Ибрагимхалил-хан согласился подписать трактат и принять «торжественную присягу на верность императору»;
дань, которую хан будет платить, «нужна для умножения скудных грузинских доходов»; (то есть за счет азербайджанского ханства П.Д.Цицианов намеревался содержать российскую администрацию и армию в Восточной Грузии);
Селим-хан Шекинский — родственник Гарабагского хана — также согласен на подписание трактата и переход в российское подданство.
Таким образом, предыстория Гарабагско-Российского Кюрекчайского трактата состояла из ряда этапов. На первом российская сторона в лице генерала П.Д.Цицианова, окрыленная победой над Гянджинским ханом, надеялась на дальнейшие успехи. Поэтому остальным северным ханствам Азербайджана был предъявлен ультиматум: признать сюзеренитет Российской империи. Однако самое значительное и важное среди них — Гарабагское — ответило категорическим отказом.

Тогда, и это второй этап, российская сторона, обеспокоенная такой ситуацией и перспективой затяжных военных действий и новых потерь, избрала иной путь, ибо в условиях русско-иранской войны 1804-1813 годов Азербайджан был зоной боевых действий. Необходимо было обеспечить в этой войне «спокойный тыл» со стороны североазербайджанских ханств. Поэтому российская сторона решила перейти к дипломатическим шагам, в связи с чем на третьем этапе все ограничилось заключением «полюбовного соглашения»: ряд ханов подписали шерты — условия, на которых они обязались служить российской короне, сохраняя свой статус-кво. Когда же в русско-иранской войне 1804-1813 годов наметился российский успех, настал четвертый этап: по инициативе российской стороны, не желавшей появления «второго фронта» в своем тылу, с Гарабагским и Шекинским ханствами были заключены трактаты как с субъектами международного права. По их условиям, оба ханства признавали над собой протекторат Российской империи и фактически прекратили политическое существование. Затем наступил пятый этап, когда в первой трети XIX века все североазербайджанские ханства были ликвидированы и превращены в провинции Российской империи.

По материалам книги Абасова Фахри «Гарабагское ханство», «Тахсил», Баку-2007, стр.102-107