Провозглашение независимости Азербайд­жана 28 мая 1918 года, несомненно, стало важ­нейшим событием в истории азербайджанско­го народа. Одним из главных шагов правитель­ства стало создание Чрезвычайной следствен­ной комиссии по расследованию преступлений большевиков в первой половине 1918 года. По­скольку европейские средства массовой инфор­мации представляли события в выгодном для ар­мян свете, Министерство иностранных дел Азербайджана вынуждено было поднять перед пра­вительством вопрос о необходимости всесто­роннего изучения проблемы. В докладе МИД правительству от 15 июля 1918 г. указывалось: «Вот уже четыре месяца, как разные части территории Азербайджана разоряются бан­дами, которые под именем большевиков, без­ответственных армянских воинских частей и прочее творят неслыханные зверства над жизнью и имуществом мирного мусульман­ского населения. В то же время обществен­ное мнение Европы настраивается совершен­но противоположно благодаря неправиль­ной информации, посылаемой организатора­ми этих банд. В интересах общегосударствен­ных, в интересах потерпевших групп населения представляется безусловно необходимым соз­дать организацию, которая занялась бы: 1. точ­ной регистрацией всех случаев насилия; 2. обсто­ятельств, при которых совершались эти наси­лия; 3. установление виновников и размеров при­чиненных ими убытков.

Организация эта должна носить характер чрезвычайной следственной комиссии; причем труды этой комиссии должны быть оглашены на главных европейских языках (русском, фран­цузском, немецком, и, разумеется, турецком язы­ках) и широко распространены.

К организации этой комиссии надо присту­пить теперь же, ибо многое, что легко можно установить теперь по горячим следам в смысле опроса лиц, фотографирования и удержания дру­гих вещественных доказательств, позднее сде­лается затруднительным, а может быть совер­шенно невозможным» [Докладная записка министра иностранных дел М.Г. Гаджинского председателю СМ Ф.Хану Хойскому о необходимости организации комиссии для рас­следования насилий над мусульманами. 15.07.1918 г.// Государственный архив Азербайджанской Респу­блики (далее ГААР), ф.1061, оп.1, д.95, л.1-2 и Азербайджане в 1917-1918 гг. Из воспоминаний Качаева. Б/д.// ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.2, д.20, л.44.].

Председателем Чрезвычайной следственной комиссии при правительстве АДР по расследова­нию мартовского геноцида 1918 года был назна­чен Алекбер бек Хасмамедов. В короткий срок комиссия собрала обширный материал о преступлениях, чинившихся в Бакинской губернии, и небольшая часть этих материалов была исполь­зована азербайджанской делегацией на Париж­ской мирной конференции. Некоторые материа­лы попали в 73-страничный сборник, изданный в 1919 году в Стамбуле на французском языке под заголовком «Документы о зверствах армян над мусульманским населением». Материалы, со­бранные Чрезвычайной следственной комисси­ей, по сей день ждут своего исследователя, изда­ние их в полном объеме способствовало бы уста­новлению истины о событиях 1918 года и откры­ло бы глаза зарубежной общественности.

С января по март 1918 года большевики и ряд армянских националистических партий устраива­ли различные провокации и интриги, чтобы развязать резню мусульманского населения, а совет­ские органы в Баку активно назначали армян на ключевые посты. Армянские и русские политиче­ские группировки в городе активно вооружались, что побуждало местное азербайджанское населе­ние еще с февраля покидать город. За неделю до мартовской резни партия «Дашнакцутюн» заяви­ла о необходимости захватить власть.

Расширение национального движения в Азербайджане, рост влияния национально-демократической партии «Мусават» серьезно снижали шансы проводников идеи пресловутой «великой Армении». Замышляя мартовскую резню, дашнаки планировали уничтоже­ние социальной базы «Мусават», а это было практически все мусульманское население. С этой целью в Баку было стянуто около 7 тысяч солдат-армян. Кроме того, в городе находилась 10-12-тысячная «красная гвардия», на 70% состо­явшая из армян. Негласный сговор большеви­ков и дашнаков привел к тому, что все попытки мусульманской интеллигенции и политических деятелей предотвратить назревающую трагедию оказались безуспешными.

22 ноября 1918 г. председатель Чрезвычай­ной следственной комиссии А.Хасмамедов пред­ставил министру юстиции доклад «По делу о на­силиях, произведенных над мусульманским на­селением города Баку», в котором отмечалось: «Мусульмане видели, что армяне их вызывают на выступление, но, не желая братоубийствен­ной войны и ее последствий, по словам видных бакинских общественных деятелей — христиан, посещавших митинги и собрания в мусульман­ских мечетях, все мусульманские ораторы при­звали мусульманский народ сохранять спокой­ствие и терпеливость, переносить притесне­ния и насилия. Ораторы объясняли народу, что армяне стараются вынудить мусульман на от­крытое выступление, чтобы затем, в свою оче­редь, напасть на них, мусульман. По поведению мусульман видно было, что они с ужасом дума­ли о могущем быть столкновении с армянами и всячески старались предотвратить подобное столкновение. Представители мусульман неод­нократно пытались заключить союз с тем, что­бы совместно действовать против большеви­ков, но армяне всякий раз давали уклончивые ответы» [Доклад Председателя Чрезвычайной Следствен­ной Комиссии А. Хасмамедова министру юстиции. По делу о насилиях, произведенных над мусуль­манским населением гор. Баку. 22.11.1918 г.// ГАП­ПОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.16,л.15.]. Интересные факты содержатся и в до­кладе члена чрезвычайной комиссии А.Е.Клуге, адресованном А. Хасмамедову: «Перед наступлением почти все армяне переехали из мусульман­ской части города в армянскую часть; остались в мусульманской части только русские, грузины и другие христиане, которым армяне советова­ли перейти из мусульманской части. Бывали слу­чаи, когда армяне предупреждали мусульман о том, что в марте могут быть беспорядки, поче­му советовали семьи вывезти на дачу» [Доклад члена Чрезвычайной Следственной Ко­миссии А.Е.Клуге Председателю Комиссии А. Хасмамедову по делу о насилиях, произведённых над мусульманским населением гор. Баку. Июль 1919 г.// ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.27, л.17.].

В качестве повода для начала бойни был ис­пользован инцидент с пароходом «Эвелина». Дело в том, что сын азербайджанского нефтепро­мышленника и известного общественного деяте­ля З.Тагиева Мамед, служивший в Лянкяране, по­гиб в результате неосторожного обращения с ог­нестрельным оружием, и офицеры мусульман­ского полка приехали в Баку, чтобы участвовать в его похоронах. Возвращаться в Лянкяран офице­ры должны были на «Эвелине». Дашнаки распусти­ли среди Русского национального совета, каспий­ских матросов, партий эсеров и меньшевиков слух о том, что эти офицеры якобы получили задание вместе с мусульманскими отрядами в Лянкяране уничтожить села молокан на Мугани [Воспоминания о Красной гвардии в Баку 1917-1920 гг. Исторические очерки Бакинской боевой большевистской дружины. Б/д. ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.2, д.22, л. 74.]. Эта про­вокация сработала: все неазербайджанские пар­тии и вооруженные группировки в Баку выступи­ли за разоружение «Эвелины». Кроме того, сообщает в своем докладе А.Клуге, против мусульман была устроена еще одна провокация: «В тот же день в здании Мусульманского благотворительно­го общества «Исмаиллие» происходило заседание мусульман, и в это заседание явился бывший ба­кинский градоначальник Гайк Тер-Микаэльянц, ко­торый от имени Армянского национального сове­та и от имени партии Дашнакцутюн заявил, что в случае выступления мусульман против больше­виков армяне примкнут к мусульманам и помогут им выгнать из Баку большевиков» [Доклад члена Чрезвычайной Следственной Ко­миссии А.Е. Клуге Председателю комиссии А. Хасмамедову по делу о насилиях, произведённых над мусульманским населением гор. Баку, июль 1919 г.// ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.27, л.17].

30 марта был в срочном порядке сформиро­ван «революционный комитет обороны горо­да Баку и его районов», куда вошли С.Шаумян, А.Джапаридзе, Н.Нариманов, Г.Корганов, И.Сухарцев, С.Саакян, М.Еремян [Известия Бакинского Совета, 1918,11 апреля]. По инициа­тиве комитета была задержана отправка «Эвелины», а офицеры на пароходе разоружены. Тог­да мусульманское население, собравшись в ме­четях, потребовало возвращения офицерам их оружия. Видя, какой серьезный оборот приняла ситуация, представители Мусульманского наци­онального комитета пришли в «революционный комитет» и попытались вернуть отобранное ору­жие с помощью мусульманского большевистско­го комитета «Гуммет». На встрече с С.Шаумяном в доме Н.Нариманова и на встрече, проведен­ной М.Э.Расулзаде в «революционном комитете» была достигнута договоренность, но дашнакско-большевистская коалиция не сдержала обе­щания. [Воспоминания о революционных событиях в Баку и Азербайджане в 1917-1918 гг. Из воспоминаний Качаева. Б/д.// ГАППОД УДП АР, ф.27б, оп.2, д.20, л. 47]. Таким образом, вступив в сговор, большевистско-дашнакская коалиция, по словам С.Шаумяна, «осуществила всяческую подготовку к решающим сражениям и сразу же начала наступление по всему фронту».

30 марта в 5 часов вечера в Баку раздались первые залпы. «Дашнакцутюн» и Армянский на­циональный совет, которые до этого заявляли о своем нейтралитете, немедленно выступили на стороне Бакинского совета. Не только вооружен­ные армянские солдаты, но и армянская интел­лигенция в Баку получили советское благословение на «ратные подвиги». В связи с этими событи­ями М.Э.Расулзаде писал: «В то время, как благо­даря решительному вмешательству националь­ной тюркской организации событие вот-вот улеглось бы с малым уроном, смута вновь повтори­лась вследствие того, что кучка беспечного сбро­да стала орудием коварных и злонамеренных ин­триганов: большевистско-армянские вооружен­ные силы, по сути дела уже столько дней пребы­вавшие в боевой готовности, приступили к бом­бардировке мусульманского квартала города» [Yeni Kafkasya, 1924, 31 марта.].

После первых же выстрелов улицы города заполнили вооруженные отряды. В южной ча­сти города армяне стали возводить баррикады и рыть траншеи. Стало очевидно, что переговоры 30 марта были всего лишь маневром. Лидер бакинских меньшевиков Г.Айолло заявил, что они будут защищать Бакинский совет, а лидер эсе­ров С.Саакян выразил намерение воевать про­тив панисламизма. Таким образом, большевики в эти мартовские дни вступили в тактический альянс с эсерами и дашнаками, которых рас­сматривали как политических противников. Кроме большевиков и дашнаков, в руководстве которых было много армян, никто не ожидал, что события примут столь кровавый характер.

Вечером 30 марта состоялось экстренное за­седание руководителей военных подразделе­ний Бакинского совета. Было принято решение начать «бой», а обращение к Армянскому наци­ональному совету и к дашнакским лидерам призывало к боевой готовности. В гостинице «Кази­но» в срочном порядке открылся штаб по сбо­рам и военному обучению. Организация этого дела была поручена А.Микояну и Н.Ананченко. Под утро 31 марта все армянские предводите­ли прибыли в штаб «революционного комите­та обороны», где получили краткие инструкции и были посланы в мусульманские кварталы. Документы архивных фондов свидетельствуют, что хорошо обученные и вооруженные до зубов ар­мянские солдаты врывались в дома мусульман и безжалостно расправлялись с мирными людьми. Неслыханные зверства учинялись в отношении женщин, которых насиловали, заживо пригвож­дали к стене, отрезали конечности, уши, носы, прокалывали животы и т.п. Тех, кто пытался спа­стись бегством, расстреливали из пулеметов, установленных в различных местах города [Воспоминания о Красной гвардии в Баку 1917-1920 гг. Исторические очерки Бакинской боевой большевистской дружины. Б/д.// ГАППОД УДП АР, ф.276, оп.2, д.22, л. 75-77.]. К вечеру 31 марта, когда уже были разгромле­ны мусульманские кварталы в верхней и других частях города, начался штурм Ичери-шехер под командованием Н.Ананченко, в котором актив­но участвовали Сурен Шаумян, Овчиян, Галстян, Саркис, Габер-Коры, Артак, Манучаров, Акопов и другие красногвардейцы. Имеются десятки до­кументальных подтверждений случаев сжи­гания трупов убитых мусульман и надруга­тельств над ними со стороны отдельных обра­зованных армян и представителей духовен­ства. В докладе члена чрезвычайной комиссии Министерства юстиции отмечалось: «Наступле­ние велось хорошо вооруженными и обученными армянскими солдатами, под прикрытием боль­шого количества пулеметов на окраине города, сперва в местностях «Мамедли» и «Похлы-Дере», исключительно населенных мусульманами; в по­мянутых местностях города армяне врывались в мусульманские дома, убивали обитателей этих домов, рубили их шашками и кинжалами и кололи штыками, бросали детей в огонь горя­щего дома и трех-четырехдневных детей под­нимали на штыки. В этих частях города почти нет такого дома, в котором армяне не истреби­ли бы всех мусульман, и очень немногим удалось спасти свою жизнь. Когда мусульмане-очевидцы рассказывают об этих зверствах, то начинают плакать и большею частью не могут описывать обстоятельно всю картину происшествия. Истребляя мусульман, армяне одновременно уни­чтожали их имущество, а более ценное уноси­ли с собою. В других мусульманских частях горо­да армянские солдаты также стремительно по­вели наступление под прикрытием пулеметов, и вытеснив мусульман из какого-нибудь квартала — грабили». [Доклад члена Чрезвычайной Следственной Ко­миссии А.Е. Клуге Председателю комиссии А. Хасмамедову по делу о насилиях, произведённых над мусульманским населением гор. Баку. Июль 1919 г.// ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.27, л.17.]. «Наступающими армянскими солдатами по Николаевской улице руководили, главным образом, представители армянской интеллигенции. Один из таких отрядов забрался в дом и расстрелял 8 женщин и детей. Другой отряд, забравшись в дом Бала Ахмеда Мухтарова по Персидской улице, вывел на улицу девять интеллигентных мусульман и на Соборной площади расстрелял их, причем два трупа бросили в пламя горевшей гостиницы «Дагестан». Когда в этом доме доктор Тагиев вынул документ и предъявил армянским солдатам, в подтверждение того, что он, доктор Тагиев, признает власть большевиков, солдаты его все же схватили со словами, что они дашнакцаканы и никаких большевиков не признают. Все эти убийства армяне творили уже после заключения мира и принятия предъявленного большевиками ультиматума. Армянскими солдатами руководили представители армянской интеллигенции, которые, вооруженные винтовками и обвешанные патронташами, разгуливали по улицам. Истребляя беззащитных мусульман, армянская интеллигенция старалась натравить на них моряков и красногвардейцев. Так, например, утром в Крепость явились Персидские Консул и моряк Натансон и заявили мусульманским представителям, что в городе говорят, будто бы мусульмане вырезали всех русских, находившихся в Крепости, а также и армян. На это мусульманские представители привели обоих в дом Мир Али Наги Усейнова, где находилось 240 христиан — мужчин, женщин и детей, среди коих были и армяне. Убедившись в том, что с христианами обращаются хорошо, и снабжают их пи­щей, и они сами добровольно пришли в дом Усей­нова укрыться от снарядов, Натансон и Консул удалились из Крепости. Через три часа они вновь возвратились и объявили, что двое из армянских общественных деятелей по телефону сообщи­ли, что по уходу их, Консула и Натансона, из Кре­пости, мусульмане перерезали всех христиан. Убедившись в том, что они сознательно были введены в заблуждение, Натансон и Консул оста­вили в Крепости 20 матросов для отражения на­падения армян, а сами удалились» [Там же, л. 17-18.].

Картину мартовского геноцида А.Клуге описы­вает следующим образом: «Во время мартовских событий было убито около 11 тысяч мусульман; трупы многих из них не были обнаружены, так как армяне бросали их в горящие дома, в море и в колодцы. Армянские солдаты жгли здания мусуль­ман, убивали мусульман и уводили их в плен и по­сле заключения мира, причем говорили, что ар­мянским солдатам нет дела до мира, и они пре­кратят военные действия только по распоря­жению партии Дашнакцутюн. Русские и грузи­ны, где только было возможно, спасали мусуль­ман; армяне должны были прекратить истребле­ние мусульман по требованию 36-го Туркестан­ского полка, который предъявил армянам ульти­матум. Все русское общество возмущалось зверствами армян и громко протестовало».

Бывший член Совета рабочих, солдатских и матросских депутатов, помощник капитана па­рохода «Николай Буниятов» Кязим Ахундов по­вел знакомого техника Владимира Соколова на участок «Кирпич-Хане», где тот произвел три фо­тографических снимка. Первый снимок запечат­лел труп женщины с пулевой раной на голове, пятью штыковыми ранами на теле и с разрублен­ной ключицей; к правой груди припал еще живой ребенок со штыковой раной над ногой. На вто­ром снимке ребенок лет двух от рода, пригвож­денный к стене большим гвоздем, длиной в 7-8 вершков; по шляпке гвоздя видно, что он зако­лачивался в стену камнем, который и лежал по­близости. На третьем снимке труп 13-14-летней девочки, поза которой свидетельствовала о том, что ее насиловали много лиц; постель под ее раз­двинутыми ногами покрыта кровью; на шее вид­ны следы пальцев.

Когда Ахундов с Соколовым вошли в четвер­тый дом, то им представилась следующая карти­на: на полу большой комнаты лежали трупы го­лой женщины 22-23 лет, двух старух, девочки лет шести, мальчика лет восьми и грудного ребенка; руки и ноги последнего грызли три собаки. Под впечатлением от виденного Соколов отказался от дальнейшего производства фотографических снимков [Доклад члена Чрезвычайной Следственной Комиссии А.Е. Клуге Председателю комиссии А. Хасмамедову по делу о насилиях, произведён­ных над мусульманским населением гор. Баку. Июль 1919 г.// ГАППОД УДП АР, ф.277, оп.2, д.27, л.18-19-20.].

(окончание следует)

Джамиль ГАСАНЛЫ,

доктор исторических наук, профессор

«İRS наследие».—2010.-№1(43).-С.4-9.
http://irs-az.com/pdf/1277198353864786114.pdf